Поселок Ла Конча выглядит как в дни народных праздников. По ухабистым проселочным дорогам к нему с рассвета движутся вереницы переполненных людьми грузовиков и повозок, колонны ополченцев.
Принарядившиеся крестьяне толпятся на площади перед собором. В центре ее сооружен дощатый помост, украшенный ветками апельсиновых деревьев с оранжевыми плодами. Девушки с цветами в волосах перешучиваются с юными ополченцами. Звякают бубенчики на лотках торговцев сластями. Перекликаются гитары. Тут и там вспыхивают песни, то тесня одна другую, то сливаясь в единый хор. И по традиции здешних празднеств оглушительно взрываются петарды, добавляя хлопот вооруженным патрулям, бдительно несущим службу безопасности.
С тех пор как в Никарагуа введено чрезвычайное положение, уличные манифестации приходится ограничивать. Большие скопления людей могут быть использованы контрреволюционерами для враждебных вылазок, террористических актов. Но сегодня случай особый. В Ла Конча назначена торжественная церемония: раздача титулов на владение землей в соответствии с законом об аграрной реформе.
Итак, в Ла Конча раздают титулы. Словосочетание, родившееся в феодальные времена, обрело новый смысл. Когда-то, пожалованный придворному титул свидетельствовал, что король одарил его поместьем. Теперь революционная власть раздает титулы крестьянам, провозглашает земледельцев землевладельцами. Такие документы получают сегодня в Ла Конча сто шесть бедняцких дворов. Им раздают земли сбежавших сомосовцев, а также местных помещиков, которые уклоняются от их возделывания.
Закону об аграрной реформе предшествовали два других важных события в летописи революции. Летом
1979 года, сразу же после свержения Сомосы, была конфискована собственность диктатора и его родственников. Этот шаг заложил основу для глубоких преобразований в сельскохозяйственном производстве и экономике Никарагуа вообще. А проведенный в
1980 году общенациональный поход за грамотность помог приобщить крестьянскую бедноту к сознательному участию в революционном процессе.
Структура сельского хозяйства, которую унаследовала революция, сложилась в середине XIX века. В Никарагуа капитализм получил развитие не в промышленном, а в сельскохозяйственном производстве. Сначала это были кофейные плантации, продукция которых предназначалась для Европы, и в частности для Англии. После второй мировой войны монополии США стали добиваться увеличения сборов хлопка в ряде стран Латинской Америки, в частности в Никарагуа.
Расширение кофейных и создание хлопковых плантаций придало сельскому хозяйству Никарагуа капиталистический характер. Оно сопровождалось концентрацией земельной собственности на плодородных равнинах, прилегающих к тихоокеанскому побережью.
Вытесненная оттуда в гористые районы центральной части страны сельская беднота вела, по существу, натуральное хозяйство. На своих мелких клочках земли крестьяне самым примитивным способом выращивали кукурузу на пропитание, а в страду нанимались на плантации убирать кофе, хлопок, сахарный тростник и табак.
Ко времени победы революции в Никарагуа возделывалось около 5 миллионов гектаров земли. Из них 2 миллиона принадлежало крупным помещикам (в том числе Сомосе и его родне - более 1 миллиона гектаров). А на долю 120 тысяч мелких крестьянских хозяйств приходилось меньше чем по гектару на двор.
По иронии истории именно алчность клана Сомосы, его стремление превратить Никарагуа в семейное поместье облегчили сандинистам создание государственного сектора, располагающего командными высотами в экономике.
После бегства диктатора в собственность государства перешло 23 процента обрабатываемых площадей, причем главным образом плантации экспортных культур, на которых производится половина сахара и табака, треть хлопка и почти четверть кофе. Были национализированы и ключевые предприятия по переработке сельскохозяйственной продукции. Ведь Сомоса держал в своих руках все скотобойни, половину сахарных и хлопкоочистительных заводов, две трети табачных фабрик.
В отличие от других стран Центральной Америки иностранные монополии предпочитали здесь не хозяйничать непосредственно на плантациях, а держать под контролем их финансирование и экспорт продукции, используя Сомосу как посредника. Поэтому, когда за конфискацией собственности диктатора последовала национализация банков и внешней торговли, это еще больше укрепило позиции государства в экономике, его способность воздействовать на частный сектор.
