Стихи разных лет. Борхеизмы - страница 2

---

Перейти на стр. ОК

---

как корабли Энгиста[4] отплывают

от датских дюн, чтоб остров захватить,

ещё не ставший Англией покуда…

Я всё бы отдал — только бы припомнить,

как внемлю я Сократовым словам

в тот вечер неминуемой цикуты,

когда он преспокойно размышлял,

что есть бессмертие, неторопливо

суждения и мифы вороша,

а между тем от ног его холодных

струилась к сердцу синяя погибель…

Я всё бы отдал — только бы припомнить

тот миг, когда бы ты в любви призналась,

а я не мог бы до утра заснуть,

мятущийся, счастливый…

Из книги “История ночи" (1977)

Зеркало

Ребёнком я боялся увидеть в зеркале

чужое лицо или слепую, безликую

маску, за которой скрывалось бы

нечто ужасное. И ещё я боялся,

что в зеркале молчаливое время

собьётся однажды с ежедневного курса

человечьих часов да и приютит

в своём ленивом мнимом пространстве

новые существа, формы и краски.

(Я об этом помалкивал — дети пугливы.)

Теперь я боюсь, не вобрало бы зеркало

истинное обличие моей души,

терзаемой мраком и прегрешениями,

которую зрит Бог и, возможно, люди.

Из книги “Тайнопись (1981)

Гимн

Этим утром воздух

напитан невероятным благоуханием

райских роз.

На берегу Евфрата

Адам постигает всю свежесть воды.

Золотой дождь струится с неба любовью Зевса [5].

Выныривает из моря рыба,

и человек из Агригента[6] вспомнит,

что он был этой рыбой.

В пещере, которую назовут Альтамира[7],

безликая рука вычерчивает

крутой хребет бизона.

Рука Виргилия лениво ласкает

шелка, которые везли

из царства Жёлтого Императора

караваны и корабли.

Первый соловей запевает в Венгрии.

Иисус разглядывает на монете профиль Кесаря.

Пифагор рассказывает своим грекам,

что у времени та же форма, что у круга.

На одном из островов Океана

серебристые борзые преследуют золотых ланей.

На звонкой наковальне куют меч,

который не подведёт Сигурда[8].

Уитмен поёт на Манхэттене.

Рождается в семи городах Гомер.

Дева только что пленила

белого единорога.

Прошлое возвращается, как прилив,

и все эти древности наплывают

потому, что тебя поцеловала женщина.

Удача

Каждый обнимающий женщину — Адам.

Женщина — Ева.

Всё вершится впервые.

В небе я увидел белое. Мне говорят, что это луна,

но что я могу сделать одним словом

и одной мифологией?

Деревья меня немного страшат. Они такие красивые.

Тихие животные приходят, чтобы я им нарёк имя.

Книга в библиотеке без букв.

Они возникают, едва я её раскрываю.

Листая атлас, я творю контур Суматры.

Зажигающий в темноте спичку изобретает огонь.

В зеркале таится ещё кто-то.

Глядящий на море видит Англию.

Читающий вслух стихи Лилиенкрона[9]

ринулся в битву.

Мне снился Карфаген и разорившие его легионы.

Мне снился меч и весы.

Да святится любовь без овладевающего

и овладеваемой, когда оба отдаются друг другу.

Да святится кошмарный сон, открывающий нам,

что преисподнюю творим мы сами.

Каждый, входящий в реку, входит в Ганг.

Глядящий на песочные часы

видит развеянную империю.

Играющий клинком предрекает смерть Цезаря.

Спящий — все люди.

В пустыне я видел юного сфинкса,

которого только что сотворили.

Под солнцем нет ничего сколь-нибудь древнего.

Всё вершится впервые, но на вечный манер.

Читающий мои слова, выдумывает их.

Суть

То, что в веках начертано другими,

не облегченье страху твоему,

ты — не они, вокруг ты видишь тьму,

свой лабиринт ты сам возвёл своими

шагами. Не спасут тебя, увы,

страданья Иисуса и Сократа,

ни золотой Сиддхартха[10], в час заката

принявший смерть под пение листвы.

Всё, что рука твоя запечатлела,

всего лишь прах, и всё, что ты изрёк,

лишь прах. Не знает сожаленья

Рок, и ночь Творца не ведает предела.

Из времени сквозного ты возник.

И в нем ты каждый одинокий миг.

Сон

Нас учит ночь своим делам волшебным,

мы распускаем с нею ткань Вселенной,

бесчисленные сопряженья следствий

и их причин, которые таятся

во времени, чья бездна необъятна.

Ночь хочет, чтоб забыл ты этой ночью

свой род, и кровь, и родовое имя,

забыл слова и слёзы всех людей,

всё то, чему тебя учила явь,

весь мир обманный геометров — точку,

прямую, плоскость, куб и пирамиду,

цилиндр и сферу, океан и волны,

и собственную щёку на подушке,

и свежесть новой простыни, сады,

империи и цезарей, Шекспира,

то, что всего труднее — что любимо.

Смешно: невзрачная таблетка

может стереть весь мир и учредить хаос.

Читать дальше

---

Перейти на стр. ОК

---