* * *
О черный мрак разлуки, подобный тьме ночей! Во мраке вижу кудри - и мрак еще черней.
Как тьмой не быть объятым, когда свечу желанья Зажечь не в силах сердце от призрака свиданья?
Не знает тот, кто не был хоть раз любовью пьян, Вина, что опьяняет сильнее, чем дурман.
Во зле повинны люди, в корысти - зла причины. Во всех моих печалях красавицы повинны.
Вопить из-за колючки - таков удел людей. Из-за прекрасной розы рыдает соловей.
Любовь, как зной пустыни, томит влюбленных жаждой. Отправиться в пустыню отважится не каждый.
Я не дерзну губами твоих коснуться ног, Но дай мне в изголовье, как милость, твой порог!
Коль я умру, не думай, что я убит тобою. О нет, не ты убийца! Любовь тому виною.
Ее хмельные стрелы давно попали в цель. Проходит жизнь Хосрова, но не проходит хмель.
Я луной тебя назвал бы - слух она не услаждает. Я тебя назвал бы розой - перлы слов не рассыпает.
Ты не знаешь, нет, не знаешь, что не сплю я до рассвета. Где уж знать, коль ты вкушаешь сладкий сои, забыв поэта.
И никто тебе не скажет, как тоска скитальца гложет. Ветерок об этом знает, но сказать, увы, не может.
До земли спадают кудри и окутывают плечи, Но уста они лишили словаря любовной речи.
О жестокая, волненье - для тебя чужое слово. Ты могла бы научиться волноваться у Хосрова.
* * *
Напрасны проклятья и слезные стоны! Что делать, судьба не всегда благосклонна.
Я с радостью жертвою стал бы твоею. Что делать, заставить любить не умею.
Печальному сердцу лекарство - терпенье. Что делать, коль в сердце терпенья - ни тени?
Сношу терпеливо лишь тяжкие муки. Что делать, коль ранен кинжалом разлуки?
Тебя не заставит забыть и могила. Что делать, коль ты обо мне позабыла?
Раба обласкают - он сдвинет и горы. Что делать, стелюсь я, я слышу укоры.
Ты жизни Хосрову дороже, о пери! Что делать, стучусь я в закрытые двери.
* * *
Ты - статуя, ты - идол, чье сердце тверже скал. Пет, сердце не такое создатель Еве дал. Я с амброю сравнил бы твой тонкий запах кос, По благовонней амбры сердца в силках волос. Твой лик - сиянье шелка, но похищать сердца Не может шелк подобно сиянию лица. Сказал: "Себя увидишь, коль взглянешь на луну" В ответ сказала: "Лучше я в зеркало взгляну".
Я жажду сна в могиле. О, как покоен он! Коль рядом нет подруги, подобен аду сон.
Винишь, Хосров, красавиц? Виновны не они. В соблазне красотою глаза своп вини!
* * *
Сердце к ней ушло, оставив то, чего оно желало, И молва на перекрестках, как змея, вонзает жало.
Я и сам делюсь печалью и скорблю, не пряча слезы, Ведь моим устам остались лишь несбывшиеся грезы.
Как мячом, играла честью, но победу, безусловно, Над соперниками все же одержал я, пусть духовно!
Вся цена душе, о роза, твоему равнялась взгляду, И, коль сердца не осталось, оболочки ей не надо.
На твоем пути, наверно, вовсе душу потеряет Тот потерянный, чье сердце у тебя в руках сгорает.
Что отвыкнет от страданий и без сердца оп едва ли. Тот, чье сердце так привыкло к безысходности печали.
О Хосров, не лучше ль сразу, не испытывая жалость, Кончить все земные счеты, если сердца не осталось?
* * *
Сердце, верящее в то, что красавиц покорит, Я сравнил бы со стеклом, что взялось разбить гранит.
Но и праведник-аскет, торопящийся в мечеть, Просто, как зеленый плод, не успел еще созреть.
Ты спросила: "Это кто?" Слух ласкал небрежный ток. "Дервиш, - кто-то дал ответ. - Просит милостыни он".
О притворство! Но зачем за неверность клясть подруг, Коль подругам красота изменяет тоже вдруг?
Знаешь ты - зачем заря? Чтоб тавро разлуки мог У влюбленных выжигать полыхающий восток.
В этом мире все не так. Тошно жить Хосрову в нем. Оттого играет он с красотою, как с огнем.
* * *
Когда источаешь улыбкою мед, Никто у торговцев сластей не берет.
Когда возникаешь на миг предо мной, В глазах - кипарис, озаренный луной.
Сверкнешь красотой - расступается ночь. С тобой состязаться и солнцу невмочь.
Бледнеет, но спать не уходит луна. Должно быть, от ревности ей не до сна.
О прелести локонов я промолчу, Безумцев запутать в кудрях не хочу.
Нет, я не один восхищаюсь тобой. Увидев тебя, восхитится любой.
