Чуть позже аббат вручил ему морморанский меч, отобранный в "Медвежьей Пещере". По его словам, он сделал это в знак своего расположения и взаимного доверия. Люгер смеялся про себя. Кравиус хорошо знал человеческую природу - пока ему действительно ничего не угрожало.
Большая часть дня прошла в вынужденном безделье. Изредка они воздавали должное корабельной кухне, оказавшейся вполне сносной. На борту "Ангела" обнаружились даже запасы старого белфурского вина. Впрочем, для аббата это не было неожиданностью. Невидимый кок умудрялся разнообразить блюда из вяленой рыбы и соленого мяса различными экзотическими приправами.
Вино еще больше развязывало язык Кравиусу, но, несмотря на прозрачные намеки Люгера, тот больше не возвращался к теме, касающейся его путешествия по дальнему югу. Насколько Слот мог понять, Кравиусу пришлось повидать многое и занятия его были довольно сомнительными, а потом произошло некое событие, заставившее этого бродягу и авантюриста принять сан и вести затворническую жизнь в Тегинском монастыре. Может быть, этим событием и был плен в загадочной стране южных варваров.
Ястребы ни разу в тот день не появились на палубе. Им были неведомы любопытство и скука. Люгер велел отнести им еду в каюту. Хотел бы он знать, чем заняты Сиулл и Сидвалл на протяжении всего томительного дня. Скорее всего, просто сидят, уставившись в пустоту, словно две машины, ожидающие момента, когда нужно будет действовать...
А потом наступило время первого знамения.
День клонился к вечеру. Солнце - мутное пятно за облаками - низко висело над горизонтом. Стало холодно и Люгер, поднявшись на палубу, надел теплый плащ. Кравиус сидел в кресле, закутавшись в плед, и играл в кости со своим помощником. Против ожидания, оба не произносили ни звука.
Вдруг кто-то из матросов заметил серую пелену, застелившую небо на юге. Это было похоже на приближающийся шквал и человечек в неизменном длинном плаще велел убирать паруса. "Ангел" лег в дрейф. Но не было того особенного затишья, которое предшествует буре. Однородная пелена затягивала небо и волны; вскоре они были неразличимы.
Некоторое время корабль висел, словно в густом тумане, а потом появился летящий пепел.
Люгер не знал, сколько леса или городов должно было сгореть дотла и откуда взялся пепел посреди океана, но снегопад и долгая метель обрушились на "Ангела" и каждая снежинка была на самом деле частицей пепла. Стало трудно дышать и приходилось закрывать нос руками. Спустя несколько минут вся палуба корабля, его реи, ограждения и надстройки были покрыты толстым слоем ломкого серого вещества. Пепел летел над волнами, налипал на ресницы, запутывался в волосах и вскоре не осталось ничего в целом мире, кроме завораживающего безмолвия и мертвой зыби волн...
Ощущение чудовищной изоляции пронзило Люгера. Откуда-то к нему вдруг пришла абсолютная уверенность в том, что они остались одни на всей планете, оказавшись за гранью гибельного будущего. Ни одной живой твари, кроме плывших на "Ангеле", ни одного жилища и ни одного уцелевшего древесного ствола не было в этом умершем, сожженном мире. Только ледяной океан, каменные пустыни земли и тяжелый гнетущий саван небес, скрывший солнце и звезды на сто тысяч лет, что было равнозначно вечности...
Это было невыразимо прекрасное и ужасное зрелище - пепел, летевший над погибшей планетой, обезлюдевшими континентами и опустевшими морями. Люгер видел, что ошеломлен не только он один, - такой же неожиданностью снег из пепла явился для всей команды, Кравиуса и даже маленького человека в длинном плаще. Люди тупо стояли в серой мгле, превратившись в бесплотные тени прошлого. Жизни не было места, пока вокруг мягко и неслышно падал пепел - спутник и наследник всеобщей смерти...
Все кончилось в один миг.
Серая пелена рассеялась, как дым; пепельный снег прекратился. Сквозь невидимую стену оцепенения, окружавшую корабль, проникли усиливающиеся звуки. Снова заунывно свистел ветер, монотонно шумели волны, тоскливо скрипело дерево и в небе двигались переменчивые клочья облаков...
Первым пришел в себя ассистент аббата. Хриплой командой он погнал матросов на реи ставить паруса. Люгер смотрел на Кравиуса и лишний раз убедился в том, что пепел и тотальная смерть привиделись не одному ему.
