Пока же во дворце было тихо. Графиня Норгус окончательно пришла в себя спустя двенадцать часов. Она удалилась, чтобы сменить одежду, залечить раны бальзамом, вооружиться и отдать соответствующие распоряжения насчет экипажа. С некоторым беспокойством она обнаружила, что Люгер уже завладел Звездой Ада. Это давало ему определенное преимущество, но Арголида почему-то была уверена в том, что вожделение связывает их достаточно крепко и не даст свершиться вероломству. Гораздо больше ее беспокоил жирный аббат, от которого так и разило предательством. Она не верила его рассказам о путешествии на юг и Небесном Драконе, но если Кравиус готовил им западню, то очень сильно ошибался - к югу от Морморы господствовали такие, как Фрог...
Следующей ночью они покинули дворец Атессы в закрытом экипаже графини, запряженном одной из лучших шестерок королевства. Кроме людей, в карете находились седла, сбруя, оружие, трехдневный запас пищи и воды. Кучером был евнух из Гарбии, которого Арголида называла Нокра. Она сомневалась и в его преданности, но избавиться от одного человека было несложно. Именно поэтому она ограничилась скромной помощью единственного слуги.
Люгер был переодет в форму офицера королевской армии и соответствующим образом вооружен. С оружием Стервятник почувствовал себя гораздо увереннее. Для Кравиуса графиня раздобыла просторные одеяния священника культа Гидры, распространившегося в период правления Сферга. Фрог с бриллиантовыми серьгами в слуховых щелях занял достойное место в карете рядом с Арголидой и теперь с любопытством посматривал по сторонам. Впервые за много лет он покидал Скел-Моргос, но кто мог знать, было ли это для него избавлением?..
Без приключений карета выехала за городские стены. Экипаж некоронованной королевы был слишком хорошо известен в городе и мало кто из военных решался останавливать его. Тем, кто все же был вынужден сделать это по долгу службы, достаточно было увидеть прекрасное и холодное лицо графини Норгус и выразительную морду Фрога, известного повсюду, как существо из свиты барона Ховела, чтобы избавиться от подозрений. Лица Люгера и аббата почти всегда оставались в тени, но ими никто не интересовался.
...Первый день они двигались с недолгими остановками, давая отдохнуть лошадям. На ночь остановились в деревне, где еще теплилась жизнь, за символическую плату получив тут пристанище, еду, воду и корм для лошадей. Потом пришлось надолго останавливаться и днем - солнце становилось палящим и жестоким. Иногда Арголида угадывала недоумение, написанное на лице евнуха. Тот был особенно удивлен, когда однажды вечером графиня удалилась с Люгером в уютную долину между холмами...
К концу четвертых суток они подъехали к южной границе королевства, о чем свидетельствовали остатки древней стены, возведенной еще в тринадцатом веке. Небо оставалось чистым и, насколько можно было судить, беглецов пока никто не преследовал.
После этого уже не были редкостью вымершие селения и обширные пустынные участки, на которых вскоре потерялась дорога. Настало время избавиться от кареты. Кравиус настаивал на том, чтобы заодно избавиться и от Нокры, но Люгер решил, что лишний меч пока не помешает. Тем более, что евнуху было бы сейчас затруднительно предать их... Они выпрягли лошадей и сожгли экипаж, загнав его в глубокий овраг. Таким образом, у них появилось две свободных лошади, которые могли везти кое-какую поклажу.
Небольшой караван двинулся дальше, ориентируясь по солнцу, висевшему в полдень над самой головой слепящей раскаленной лужей. Оказалось, что Арголида неплохо держится в седле. Хуже всего пришлось лошади Кравиуса она несла груз, в полтора раза больший, чем остальные животные. Нечто странное происходило с аббатом. Не раз Слот видел на его лице выражение, которое возникает при нестерпимой головной боли...
Но путь, казалось, не причинял особых неудобств Фрогу. Пес, для которого пустыня была родным домом, совершенно преобразился. Теперь он редко исполнял свои загадочные пантомимы. Во время изнурительных для людей переходов он бежал далеко впереди них, безошибочно отыскивая наиболее удобный путь между песчаными холмами и беспорядочными нагромождениями камней. По ночам он долго и неподвижно сидел, уставившись в темноту, как будто слушал голоса, недоступные людям. Было совершенно очевидно, что у него появилась цель на далеком юге, цель, которой он боялся и к которой его, тем не менее, неудержимо влекло. Возможно, этой целью было место, именуемое Кзарн.
