Степень риска - страница 23

– Километра два, товарищ лейтенант.

Дальше бежали молча, и, только приблизившись к шоссе, Деев вдруг замедлил шаг и, предостерегающе подняв руку, остановился. Титоренко замер на месте. Со стороны шоссе слышались частые взрывы мелких бомб, заглушающие прерывистый звук мотора низко летящего самолета. Было слышно, как самолет, сделав круг, пошел на второй заход и как ударили самолетные пулеметы. Вскоре стрельба прекратилась и звук самолетного мотора затих, Титоренко и Деев стали осторожно пробираться к шоссе. Теперь первым шел лейтенант, пулеметчик, как цыпленок за наседкой, жался сзади. В кустах у самой дороги Титоренко жестом приказал Дееву лечь и сам тоже залег, стараясь разглядеть в просветы между листьев участок дороги, где только что рвались бомбы. Наконец лейтенант встал и, махнув Дееву рукой, вышел из кустов.

Развороченный прямым попаданием бомбы броневик чадно горел. Летчик не заметил, что добивает уже подбитую машину, а может, просто от переполнявшего его ощущения вседозволенности швырнул бомбы и обстрелял заведомо никчемную цель. Такое в начале войны бывало нередко. Но определенного результата, сам не ведая того, летчик достиг – вместо полевой рации или штатной радиостанции 71 ТК-1, которыми оснащались армейские средства командирской разведки и боевого охранения, осталось только обугленное крошево.

Постояв у окончательно разбитого бронеавтомобиля, лейтенант и пулеметчик, не сговариваясь, внимательно осмотрели местность, прилегающую к останкам бронемашины. Лейтенанту пришлось согласиться, что на дороге между неглубокими воронками от мелких бомб действительно отчетливо виднелись следы не менее двух гусеничных машин, но были ли это танки, лейтенант не был уверен. Это вполне могли быть бронетранспортеры на гусеничном ходу. Довод о том, что броневик подбит именно снарядом из танка, можно было легко оспорить: немцы достаточно часто таскали на прицепе за бронетранспортерами 37 миллиметровые противотанковые пушки, прозванные солдатами «армейскими колотушками». При таком раскладе становилось ясно, почему экипаж броневика успел открыть огонь из пулемета: немцам пришлось отцеплять орудие, а это требует пусть короткого, но времени. Между тем при встрече с танком времени на то, чтобы открыть огонь, у экипажа броневика просто не было бы.

Но не это главное. Совсем не важно, из танковой или полевой пушки подбит броневик, главное то, что снаряд выпустили немцы.

Так же, как и по пути к броневику, лейтенант и пулеметчик почти бегом добрались обратно. У фургона их с нетерпением ждали. Васин и оставшиеся с ним бойцы слышали в той стороне, куда ушли лейтенант с пулеметчиком, взрывы бомб и пулеметную стрельбу, и когда увидели их целыми и невредимыми, не сговариваясь, бросились им навстречу. Лейтенант был почти растроган: суток не прошло, как он стал командиром горсточки красноармейцев, а уже какие-то незримые узы прочно связали их.

Не разобщая подчиненных, лейтенант устроил импровизированный «военный совет» и, уже ничего не скрывая, рассказал о назначении и конечной цели группы. К общему удовлетворению, почти сразу было найдено наиболее простое и рациональное решение: фургон и все, без чего можно было пока обойтись, оставить, лошадей покормить, навьючить всем наиболее необходимым в пути и еще до наступления ночи по шоссе выступить пешим порядком к штабу армии. При этом учитывали, что расстояние при движении по шоссе позволяло, не слишком выкладываясь, выйти на рассвете к Чаусам, в случае же возникновения опасности группа могла в считанные минуты раствориться в лесу.

На том и порешили. Титоренко во избежание личных импровизаций при исполнении сообща принятого решения облек его в форму устного приказа с разъяснением последствий неисполнения, но это было воспринято вполне нормально и даже с некоторым энтузиазмом…

К пешему маршу готовились без излишней спешки. Лошадьми и вьюками занялся Деев. Васин проконтролировал подгонку снаряжения, проверил у каждого наличие боеприпасов, состояние оружия и обуви, заставил бойцов правильно уложить вещевые мешки, просушить взопревшее обмундирование и портянки. Раздав сухой паек, он напомнил, что на марше личная фляжка для каждого – единственный источник воды. Не забыл сержант убедиться и в наличии у бойцов так называемых «смертных медальонов», где хранятся записки с анкетными данными и указанием места призыва. В общем, Васин грамотно исполнял свои обязанности старшины подразделения. Лейтенант же сидел с картой на подвернувшемся пеньке и, изучая маршрут следования, с явным одобрением прислушивался к распоряжениям сержанта.