Черт! И мне все лицо дождем залило, словно слезами. Хорошо быть бритым наголо, в вопросе гигиены, насекомых знаете ли, не подцепить. А вот, что дождь скользит по голове не задерживаясь и глаза заливает, не есть хорошо. Я достал из седельной сумки платок и, скрутив его веревкой, перевязал голову на манер камикадзе. И сразу стало полегче. Да, о моей специальности в нашем сообществе вы можете догадаться без подсказки. Скажем, я умею устранять людей многими способами, и на этом поприще преуспеваю. Что поделать? Если человека невозможно убедить, перевоспитать, и вообще сотворить из него некое безгрешное существо. Человек это такая скотина, которая во имя удовлетворения своих пороков и похоти изгадит любую утопию, окажется слабым звеном в любой мало-мальски справедливо построенном обществе. А все потому, что жаден – ему никогда не будет всего достаточно. Он завистлив, себялюбив, алчет власти, денег, женщин, роскоши. И почему-то думает, что на все это он имеет право. И ради всего этого, он пойдет на любую подлость и низость. И вы таки утверждаете, что человек звучит гордо?
Вот поэтому мы и не строим никакой социальной системы. Просто прослеживаем тенденции в развитии и подталкиваем их в нужное русло. А что из этого выйдет в будущем, время покажет… А сейчас у нас просто аврал.
- Но Матильда! Но! – я подтолкнул лошадь. Впереди на горизонте замаячили серые бугорки юрт, не иначе как аул Байрама. И Матильда догадавшись, что пункт назначения близок, и скоро ей дадут отдохнуть, прибавила ход.
***
Дождь прошел так же внезапно, как и начался. Ветер с заботливостью пастуха, погнал облака дальше. Выглянуло солнце. И начало немедленно прожаривать степь до золотистой корочки. Испаряющаяся с земли влага стремилась вернуться назад на небо. Газарчи утер ладонью вспотевший лоб. Парило. И намокший тяжелый ватный халат на следопыте оттягивал плечи. И хотя он его пытался выжать, легче от этого он не становился. К полудню, когда солнце уже торчало в зените, халат начал подсыхать. Газарчи расстелил его на траве, и решил, что наступило время перекусить. Кислый айран хорошо утолял жажду, и помогал перевариваться сухой лепешке.
Пока Газарчи жевал, он бездумно оглядывался по сторонам, и взгляд привычно фиксировал все окружающее, отмечая и замечая все детали. Судя по всему, дня три назад тут прошли две косули, одна из них хромала на заднюю правую ногу. За ними по следам прошел волк старый, матерый, шерсть с проседью. Примерно через два километра на Запад он настиг хромую. Значит, еще проживет. Волк был когда-то вожаком, но молодой сцепился с ним и здорово его погрыз. После такой драки обычно старики не выживают, но этот выжил и стал волком одиночкой. Ведь в стае теперь новый, молодой и сильный вожак. Странно, подумал следопыт, что в том направлении, куда он шел, не было ни единого следа лошади. Как это может быть? Если от всех недугов врачеватель один - шаман? Не ездит к нему никто? Или шал (старик) неправильно дорогу указал? Да и растительность стала жидкой, после дождя не видно, но тут видимо из земли соль выступает. Солончак. Плохая земля. Плохо родит. Сайгаки да куланы приходят на такие земли только соль полизать, и долго не задерживаются. Кормится тут нечем. И зачем тут шаман живет? Когда вокруг хорошей земли вон сколько?
Дожевав кусок, Газарчи поднялся с земли, накинул на плечи подсохший халат, и продолжил путь. А в километре за его спиной из-за пригорка поднялся волк. Старый, как и предсказал следопыт, со свалявшейся шерстью с проседью, но с ясными и голодными глазами. Он постоял, посмотрел пристальным взглядом в спину удаляющегося человека. Понюхал, подняв морду, воздух и с безразличным видом потрусил следом за одинокой фигурой.
А человек шел ровной уверенной походкой, отмеряя свой путь толстым узловатым посохом. Растительность в степи действительно стала совсем скудной, а земля какой-то рыхлой и вязкой, зачастую избитой множеством копыт. И явно превращалась в низину, которая заканчивалась то ли рекой, то ли озером. Потому, что на горизонте обозначилась тонкой зеленой полоской граница камыша. Среди камышей там и сям изредка возвышались кроны низкорослых деревьев. Волк, между тем, так и трусил, не меняя темп, но одинокую фигуру человека нагонял. Расстояние между ними сокращалось. Человек вроде бы даже что-то почувствовал и пару раз оборачивался. Но волк успевал прижаться к земле, и, кажется, остался незамеченным. Когда расстояние сократилось до двадцати метров, и волк стал готовиться к стремительному нападению, человек внезапно обернулся, и, улыбаясь, шутливо погрозил волку палкой в руке. Волк, наученный горьким опытом избегать предметов, выпускающих злые длинные шипы, шарахнулся в сторону, уходя в бок вправо.
