Я победил, но дело не закончил. Я не мог ступить босыми ногами вперед. Мог вытянуть руки, мог сесть на корточки, но тот кусок пола, на котором я мог стоять, остался моей единственной четвертинкой квадратного метра. Не разрешив себе ни отдыха, ни размышлений, ни испуга, я развернулся и ударил головой по другой стене. Опять грохот, опять боязливое ожидание, опять, вроде, цел. На этот раз я все-таки порезался. Кровь текла по правой ноге выше колена. Я стер кровь рукой. Ранка была короткая и неглубокая, так, царапина. Сделать я ничего не мог, я оказался в этих стеклах совершенно голым, но кровь скоро остановилась и засохла.
Я решил поверить обстоятельствам и установить, что там, куда я смотрел, очнувшись от сна. Я встал на корточки и стал очень аккуратно и осторожно перекладывать стекла из переднего бокса задний. Смерть смертью, но порезаться я мог и здесь. Я все переложил, потом взял небольшой кусок стекла с ровным краем и стал использовать его как скребок, собирая и толкая им мелкие куски стекла. Я стоял на корточках долго, но почему-то не устал. Стекла были очень прозрачными, не , я не видел своего отражения, но, вообще-то, мне казалось, что от сна я очнулся лет на тридцать моложе, чем заснул.
Крупинки стекла немного кололись, но кожа на подошвах была достаточно грубой. Я разбил следующее стекло, потом еще одно. В самом заднем боксе получилась куча осколков примерно метр высотой, а у меня была небольшая стеклянная комната с почти чистым паркетным полом, на котором можно было сидеть, лежать и пройти несколько шагов. И что дальше? Скоро мне захочется, извините, в туалет, и как я буду существовать без туалетной бумаги, перемазанный собственным ? Стеклами подтираться? Еще час, ну два, ну три, захочется пить, есть, что я буду делать? Впрочем, я знал, что все равно придется резать вены, но сейчас, после пары часов успешной работы, думать об этом было особенно гадко. Я очень устал, лег на колючий пол, вытянулся и неожиданно заснул.
Естественно, я понятия не имел о том, сколько я проспал. Встав, я вообще-то чувствовал себя неплохо. Я бы и попил и поел, но терпеть было можно. Я подошел к передней стенке, ударил изо всех сил и разбил ее. Глаза закрыты, грохот, глаза открыты и... о господи! В новом боксе у дальней стенки стояли большая совковая лопата, швабра и что-то вроде копья с большим тяжелым наконечником. Что это?! Награда за усердие? То есть, я веду себя хорошо и правильно, разбиваю стенки и разбиваю их в нужном направлении, а за это те, кто меня сюда засунул, награждают меня палочками и лопаточками? Инструмент в хозяйстве всегда сгодится, но я очень разозлился. Я топал ногами, отчего, кстати говоря, и как ни странно, не заболели суставы. Я ругался матом, задрав голову кверху и стараясь докричаться до устроителей всего этого мерзкого фарса. Потом сообразил, что это, вроде бы, и есть богохульство в самом прямом и чистом виде, вспомнил, что бывало с богохульниками в ветхозаветные времена, вспомнил и заткнулся. Я замолчал, но благодарить сил не было.
Я легко дотянулся до инструментов через битое стекло. Можно было его убрать, но я не смог сдержаться и через освободившийся бокс ударил копьем по следующей стене. Я надеялся, что моя деятельность, единственная, впрочем, какой я мог здесь заняться, приведет меня к каким-нибудь новым находкам, к чему-нибудь интересному и полезному. Так и вышло. Я не хотел считать разбитые боксы. Не знаю почему, но этот простой и естественный в моей ситуации подсчет был мне неприятен, даже отвратителен. Кроме того, общее количество подсчитать было никогда не поздно по целым стенкам, окружавшим мою территорию. Детская задачка. Так вот, у нового бокса не было пола. Была квадратная дырка без дна. Я взял несколько больших кусков стекла и бросил вниз. Ничего, никакого звука. Улетели, и все. Я взял лопату, спихнул осколки в дыру, подмел, подумал, что если найду воду и еду, то уберу туда и все остальные, начиная с самых первых.
Я очень хотел пить. Казалось, что без воды мне оставалось шевелиться не так уж долго, но делать было нечего — копье в руки и вперед.
