Хотя…
Неужели она потратила такую сумму? С другой стороны, я не знала, сколько она на самом деле получила. Вероятно, довольствовалась тем, что предложили.
Вместе с завещанной квартирой я получила от Софьи Леонидовны письмо, в котором она просила у меня прощения. Оказалось, что родственников у нее не имелось, со мной ей было стыдно связываться. Тут я почувствовала себя виноватой. Нужно было хоть раз к ней заехать. Может, просто поговорить. Но я не хотела даже слышать про ее дочь, убившую мою биологическую мать, сестру, маленького брата и незнакомую мне девочку Дошу. И ведь Софья Леонидовна в тот единственный день, когда мы с ней общались, обманывала меня. Я не хотела ее видеть.
Из письма я узнала, что денег за завод она получила не так и много. Большая часть акций принадлежала известному мне Андрею. И Софья Леонидовна понятия не имела, продал он их или до сих пор владеет ими. Может, до сих пор на заводе трудятся нанятые им управляющие, как трудилась Галина? Но меня это мало интересовало. Я сама от Андрея видела только хорошее. Может, он все годы помогал мне с дивидендов? Но я не стала его об этом спрашивать.
Я попросила его о другой помощи. Мне нужно было продать квартиру в Петрозаводске и купить в Петербурге. Я хотела покупать двухкомнатную, но Андрей сказал: бери трехкомнатную. Ведь возможно, что скоро придется взять к себе бабу Таню. Мало ли, что она говорит, что всегда жила в своем доме и в нем и умрет.
И он как в воду глядел. Мало того, мне пришлось взять к себе не только бабу Таню, но и мать Андрея. Не знаю, почему ее не взяла к себе ее дочь. Мать Андрея пыталась оправдать свою дочь – у нее трое детей, она работает на трех работах… Но это была ее мать, а не моя. А после инсульта она не могла жить одна – правая рука больше не действовала, ногу она при ходьбе подтягивала. Но две бабульки справлялись, пока я была в рейсе. Конечно, продукты закупала я, квартиру убирала я, но они могли что-то приготовить. И старались меня баловать. И постоянно говорили, что мне нужно устраивать личную жизнь. Ты же стюардесса! Ты в каждом рейсе видишь мужчин. Неужели с тобой никто не пытается познакомиться?
Так настойчиво, как Иван, со мной не пытался познакомиться никто. Он смог очаровать бабушек, и они всячески стали подталкивать меня к Ивану. Он приложил усилия, чтобы найти меня «на земле». Он ухаживал.
Его нельзя было назвать красавцем-мужчиной, но он был вполне симпатичным. Светло-русые волосы, глаза орехового цвета, всегда загорелое лицо, хорошая фигура. В доме, построенном Иваном, имелся тренажерный зал и баня с небольшим бассейном, а на прилегающем к нему участке – открытый бассейн, который, конечно, использовался только летом.
Он стал моим первым мужчиной, что его удивило.
Но мне никто не нравился так, чтобы ему отдаться! А потом с каждым годом это становится сделать все труднее и труднее. Мне было двадцать три. Пора было расставаться с девственностью, чтобы не остаться старой девой навсегда.
После нашей первой ночи Иван прямо сказал мне, что жениться на мне в ближайшее время не сможет. Я не стала спрашивать почему, он не объяснял. И вообще мы живем в двадцать первом веке, лишившись девственности, женщина не считается обесчещенной. Это в прошлом единственным спасением для женщины в таком случае становился официальный брак.
Иван был разведен, и у него имелось двое взрослых детей примерно моего возраста. Я знала, что дети проблемные и Ивану регулярно приходилось решать какие-то вопросы после того, как деточки что-то натворили. Дочь была светской львицей, после окончания элитной школы для девочек в Швейцарии больше нигде не училась и не работала. Так сказать, тусовалась. Этим в свое время занималась и ее мать. А Иван, как я уже говорила, был домоседом и терпеть не мог светские мероприятия. Еще я знала, что его бывшая жена пила. Поэтому Ивана очень интересовал вопрос моей «дружбы» с зеленым змием. Но я была равнодушна к спиртному и не только не злоупотребляла, но и вообще крайне редко брала спиртное в рот. Я ведь не забыла о том, в каких условиях прошло мое раннее детство и как пила моя родная мать.
