— Понял, — отозвался Грыжа, — а потом что с ним делать?
— В жопу его поцелуй, — оскалился Дюк и, переходя на серьезный тон, добавил: — Кончите его. Только далеко не везите, как бы не нарваться на мусоров. Если попадетесь в лапы легавым, лучше друг другу глотки перегрызите, но не давайтесь гадам живьем, тогда обещаю ваши семьи на всю жизнь обеспечить. Не дай вам Бог пожалеть свои шкуры, тогда на хате вам всем кранты. Понял?
— Да, — поспешил ответить коротышка.
Еще бы не понять! Смерть покажется блаженством по сравнению с тем, какие меры применит по отношению к ним Дюк…
Через час с небольшим Грыжа разговаривал с Переверзевым у кафе неподалеку от метро «Октябрьское поле».
— Дмитрий Степанович, — вежливо обратился крепыш к работнику института Курчатова, — у нас есть распоряжение директора нашей фирмы доставить вас для личной беседы.
— А к чему такая спешка? — удивленно спросил Переверзев.
— Просто шеф редко бывает в Москве, — обстоятельно объяснял Грыжа, — сейчас как раз такой момент, и он просит вас к нему приехать, если вы, конечно, не против. Он опасается, как бы у вас не сложилось превратное впечатление о нашей фирме. А то в прошлый раз вы меня расспрашивали о какой-то разведке. Чтобы развеять ваши сомнения, я и приехал за вами.
— Хорошо, — согласился тот и добавил: — Правда, мне необходимо позвонить жене. Я обещал в случае задержки непременно сообщить ей.
С этими словами Дмитрий Степанович неуверенно направился к кафе, однако коротышка взял его за рукав:
— У нас есть телефон в машине.
Поколебавшись несколько секунд, мужчина проследовал к открытой дверце белых «жигулей». Устроившись на переднем сиденье, он взял в руки трубку мобильного телефона. Однако все его попытки дозвониться до нужного абонента оказались тщетны — телефон не работал.
Тем временем автомобиль пересек проспект Жукова и свернул влево, минуя серое здание жилой двадцатипятиэтажной башни. Когда же машина въехала на тротуар Карамышевской набережной, Переверзев занервничал.
Обращаясь к сидящему за рулем Грыже, он спросил:
— Разве здесь есть какие-нибудь дачи?
Вместо ответа сзади на него накинули удавку из шелкового шнура. Когда в горло впилась веревка, его охватила неудержимая паника, и Переверзев инстинктивно попытался схватить ее — это ему не удалось. Тело свела конвульсивная судорога, в мозгу забилась единственная мысль: «Жить!..»
Вопреки ожиданиям петля на горле ослабла, но тут же последовал сокрушительный удар по голове. Переверзеву показалось, что внутри черепной коробки разорвался снаряд, после чего наступила полнейшая мгла.
Из бессознательного состояния его вывел низкий утробный голос:
— Кузя, может, ты его кончил? — Голос принадлежал высокому парню со зверским выражением на безобразном лице.
— Не ссы, Костоправ, — спокойно отозвался тот, которого назвали Кузей, — пульс есть, дышит, значит, сейчас очухается.
И как бы в доказательство этих слов лежащий на земле человек попытался пошевелиться, но не смог двинуть ни одним из затекших членов. Из груди жертвы вырвался сдавленный стон.
— Ну что я тебе говорил! — повернулся Кузя к приятелю, указав на Переверзева.
— Молкни, — зло бросил ему Грыжа, а затем, склонившись над полуживым человеком, ласково произнес: — Как самочувствие, Дмитрий Степанович?
В ответ тот лишь пошевелил губами, не в силах вымолвить ни слова. /
— Не сердитесь, что пришлось применить к вам подобные меры, — все тем же голосом вещал крепыш, — мы не сделаем вам больше ничего плохого, если вы честно расскажете, кто вы такой.
Облизнув языком пересохшие губы, лежащий на земле произнес.
— Вы все знаtте, кто я такой. Больше мне добавить нечего.
На круглом лице Грыжи появилась зловещая улыбка, и он спросил:
— А как насчет вашей работы на «комитет»?
— Какой комитет? — попытался изобразить полнейшее недоумение Дмитрий Степанович.
Грыжа, изо всех сил стараясь сдержать желание ударить допрашиваемого, уточнил:
— Ну хорошо, допустим, у вас вылетело из головы прежнее название пресловутого КГБ. Тогда поставим вопрос иначе: какое задание у вас от ФСК и что вам удалось узнать?
Видя, что Переверзев упорно молчит, плотно стиснув зубы, крепыш добавил:
