Мы должны были начать с того, чтобы найти женщин, достаточно образованных, чтобы они могли читать и более или менее понимать всякий встречающийся в обыкновенной типографии “оригинал”. Нам возразят, что уже этим самым мы противоречим нашей только что изложенной теории о несправедливости требования даровой работы за обучение любому ремеслу. “Вам легко обойтись, — скажут нам, — без дарового обучения ваших работниц, когда вы принимаете только таких, которые уже прежде учились и за обучение которых, следовательно, кто-нибудь да платил. Почему же вы находите после этого несправедливым, если столяр или сапожник также взимают со своих учеников в виде пяти или шестилетней даровой работы плату за обучение их столярному или сапожному мастерствам?” На это мы ответим, что мы нисколько не требовали от наших наборщиц знания нашего мастерства, то есть типографского искусства, как предварительного условия для зарабатывания ими денег, а только знания грамоты и того общего образования, даровое наделение которым должно, по нашему мнению, лежать на всем обществе. В этом случае, как во многих других, первоначальная трудность в приложении теории еще не доказывает несостоятельности этой последней. После этого краткого, но необходимого отступления, возвращаемся к истории нашей женской типографии.
Всякий, кто только знает низкую плату, какую получает у нас большинство гувернанток “из русских”, и всякий, кто знает, какое бесчисленное множество образованных женщин не может добиться этого ничтожного средства к существованию (а кто же у нас не знает того и другого средства?), тот не удивится, когда мы скажем, что у нас нашлось гораздо более кандидаток в наборщицы, нежели мест для них. По обстоятельствам, мы должны были ограничиться пока приемом четырех работниц, с которыми мы и открыли дело 1-го числа прошлого июня месяца.
Прежде чем приступить к изложению чисто финансовой части дела, мы считаем не лишним (в интересе всех желающих воспользоваться нашим примером) упомянуть об одном обстоятельстве, касающемся внешней стороны нашего предприятия. Все без исключения наборщики, особенно в первые годы их учения, жалуются на невыносимую боль в ногах, которая часто служит предвестницею болезни, известной под названием “узловатого расширения жил”: причина этой боли та, что в мужских типографиях наборщики работают целый день, стоя у касс. Другое неудобство, которое мы должны были предвидеть для наших наборщиц от введения этого обыкновенного способа типографской работы, состоит в том, что по телосложению своему женщина гораздо менее способна к продолжительному стоянию на одном месте, нежели мужчина. Поэтому мы устроили столы (технически: “реалы”), на которых помещены кассы в виде конторок, и снабдили каждый реал высоким стулом, так что наборщицы могут работать попеременно, сидя и стоя.
Затем — к финансам. Хорошо выучившийся своему ремеслу наборщик может зарабатывать от 25 руб<лей> до 40 руб<лей> сер<ебром> в месяц. Разумеется, сначала нечего было и думать о зарабатывании наборщицами хотя бы и третьей части этой суммы. Но так как для скорейшего изучения типографского искусства и по условиям самого типографского дела необходимо, чтобы наборщицы занимались исключительно этой работой, то мы и условились платить каждой по 15 руб<лей> сер<ебром> в месяц до тех пор, пока собственные их заработки не дойдут до этой суммы. Само собою разумеется, что эти деньги выдаются нами заимообразно и будут постепенно возвращаемы наборщицами из зарабатываемых ими денег (даже с полными процентами, спешим прибавить для всех ярых экономистов вообще, вероятно, уже обрадовавшихся, что тут по крайней мере они открыли в нас филантропические поползновения). На этих-то условиях поступили к нам, как мы уже сказали, четыре женщины и начали работу 1-го июня. С самого начала работа шла очень медленно и неисправно; но вскоре все это изменилось, и в конце первых двух недель, то есть 15-го числа, были уже “набраны и выправлены”[32] два рассказа: “В тарантасе” и “Разбойник”. С тех пор работа идет с каждым днем все быстрее и успешнее.