Миклош прислушался к разговору:
— Извините, товарищ Доци, ей можно верить?
— Мне она еще ни разу не солгала, — ответил директор и начал перечислять достоинства Марики.
— Опять ты сказки рассказываешь, Фюлеп, — махнул рукой Варьяш. — Я тоже неплохо знаю современную молодежь. Ты всегда любил фантазировать, поэтому тебе так часто приходилось разочаровываться. Смотри не разочаруйся и в этой особе.
Жока прислушивалась к их разговору, и настроение у нее все ухудшалось и ухудшалось. Ее сердило то, что отец даже не спросил о здоровье Эндре, а ведь он знал, что она была в больнице. Вот и теперь он говорит о чем угодно, только не об Эндре.
Взглянув на отца, Жока вдруг сказала:
— Не исключено, что твоего сына арестуют.
Варьяш в этот момент как раз прикуривал. Слова дочери заставили его вздрогнуть, и спичка у него в руке тут же погасла.
— А за что его, собственно, должны арестовать?
— За то, что драка в армии рассматривается как ЧП, — авторитетно заявила Жока, чем чуть было не рассмешила Миклоша.
— Не пугай отца, — заметил он.
— Ты думаешь, отца можно этим испугать? — усмехнулась Жока. — Ты же видишь, он даже не поинтересовался, как чувствует себя Эндре.
Варьяш бросил на нее недовольный взгляд:
— Знаешь, дочка, не проверяй на мне свои педагогические тесты. Во-первых, мне известно, что с Эндре, а во-вторых, пока ты была в больнице, я разговаривал с командиром полка.
— И что же сказал вам командир полка? — Миклош с любопытством посмотрел на Варьяша.
— Мы о многом говорили, но он и словом не обмолвился о том, что у Эндре в связи с этим инцидентом могут быть неприятности.
— Тогда все в порядке. — Подполковник отпил глоток вина из бокала.
На какое-то время все замолчали, потому что к столику подошел официант и начал расставлять тарелки с закусками. Миклош принялся с аппетитом есть, размышляя о том, зачем Жоке понадобилось тащить его в Кевешд, когда они прекрасно могли бы обойтись и без его помощи. Может, она не знает, что перед ее отцом открыты все двери и нет такого командира, который отказался бы принять столь известного писателя? Ну да ладно, теперь уже все равно, по крайней мере, он может побыть с Жокой. Плохо только, что отец и дочь постоянно подкалывают друг друга.
Некоторое время все ели молча. А потом директор Доци начал уговаривать Гезу Варьяша, раз уж он оказался в Кевешде, принять участие в читательской конференции, которая будет организована по случаю Недели книги.
— А когда она состоится?
— В первой половине марта. Но если вы позволите, я до того времени навещу вас в Пеште. Завтра я сообщу об этом на нашем совете. Вот педагоги обрадуются, особенно Марика. Она вас прямо боготворит.
— Она по крайней мере хороша собой?
— Мне кажется, что очень.
Не дожидаясь конца ужина, Доци распрощался. Как только он вышел, сразу же заговорил Варьяш:
— Послушай, Жока...
— Слушаю, папа.
— Я тебя в последний раз предупреждаю, чтобы ты в присутствии посторонних не пыталась меня воспитывать.
— А я тебя и не воспитываю, — возразила Жока. — Но согласись, папа, разве не странно, что твой сын лежит в больнице, а ты даже не спросишь, как он себя чувствует.
— Мне известно, что с ним, — проговорил Варьяш. — Но нечто подобное случалось и с другими, так что нечего бить тревогу раньше времени.
Жока не сказала ни слова, лишь молча отставила от себя тарелку.
Миклош попытался примирить отца с дочерью:
— Жока ведь не знала, что вы разговаривали с командиром полка.
— Это не меняет дела, — недовольно бросил Варьяш. — Она слишком молода, чтобы учить меня.
— Как бы молода я ни была, к моему мнению стоило бы прислушаться, — тихо проговорила девушка. — Будь добр, дай ключ от номера: я хочу уехать...
— Никуда ты одна не поедешь! — оборвал ее отец. — Мы уедем отсюда вместе. — В такие моменты Варьяшу надо было дать высказаться, иначе ярость захлестывала его. — Теперь я тебя поучу, как нужно себя вести. Ты, как я погляжу, до сих пор не усвоила, чем обязана отцу...
— Оставь счет, — перебила его дочь, — я сама его оплачу, а то я и в самом деле не знаю, чем обязана тебе. Впрочем, думаю, я должна тебе не так уж много. Вообще-то я давно собираюсь уйти из дома...
