Блондин закурил сигарету.
— Жаль, что мы не понимаем друг друга. Извините, придется продолжить диалог в другом месте.
— Правильно, позвоните мне по телефону. — Эндре встал и дотронулся до рукава парня: — Ну чего вы, ребята? Согласились участвовать в каком-то глупом розыгрыше. Не хочет она танцевать с вами, и все. Пригласите другую девушку.
Блондин двумя пальцами снял руку Эндре со своего рукава:
— Нам, дружище, еще никто не решался отказывать. А если отказывали, мы всегда старались узнать причину. Отказ сам по себе оскорбителен...
— Старина, давай прекратим эти бессмысленные препирательства. Мне кажется, вы просто придираетесь. Если это действительно так, тогда до свидания.
С тяжелым чувством Эндре вернулся за столик, понимая, что самое умное сейчас было бы проводить Марику за столик директора, а затем незаметно удалиться.
Неожиданно оркестр заиграл туш. Присутствующие в зале закричали «ура» и вдруг замолчали. Правда, тишина длилась совсем недолго — ее нарушили звуки Государственного гимна. Тогда все разом поднялись и сначала тихонько, а затем все громче и громче начали петь.
Эндре охватило странное волнение, ему казалось, что он не стоит на месте, а парит в воздухе. Он посмотрел на Марику — она тоже пела приятным сопрано.
Когда гимн кончился, снова воцарилась тишина. Но вот кто-то крикнул:
— С Новым годом!..
И в тот же миг зазвенели бокалы, люди оживились, начали обнимать и поздравлять друг друга. Торжество продолжалось.
Вскоре выяснилось, что Марика не намерена веселиться до утра. Эндре вызвался проводить ее, заявив, что и с него довольно. Услышав об этом, Анти облегченно вздохнул, так как его не покидало беспокойство.
Они шли по безлюдным улицам городка. Марика тихо напевала разные мелодии и время от времени спрашивала то одного, то другого, знакома ли им эта песенка. Оказалось, Анти знает почти все песни.
— Выходит, дружище, до армии ты был не только журналистом-стажером, но и шансонье, — со смехом заметил Эндре.
— Ну, мое пение вам особого удовольствия не доставит, — признался Анти. — Сам не понимаю, как я выучил эти песни: послушал раз-другой по радио, и мелодия запомнилась.
— А я выучила их от своих учеников, — сообщила Марика. — Они все песни знают. Вот когда я училась в гимназии, у нас в классе были девчонки, которые получали двойки по венгерскому или по истории за то, что не могли запомнить имен королей и исторических деятелей. Но они же назубок знали названия всех европейских джазовых ансамблей, имена всех дирижеров и ударников, не говоря о певцах... Ну разве это не странно, а?
— Это ни о чем не говорит, — заметил Эндре. — Одни не могут запомнить имена королей и исторических деятелей, а другие названия оркестров. Я, например, ни одного модного оркестра не знаю...
Они свернули на улицу Капталан, в самом конце которой высилось здание с колокольней. Там размещалась городская пожарная команда. По обе стороны улицы стояли старинные двухэтажные особняки в стиле барокко с арками у входа.
Эндре улица очень понравилась. «Почти как в Будапеште...» — подумал он. И ему сразу вспомнилась Дьерди, с которой они гуляли по узким улочкам Буды, восхищаясь каждым домом. Воспоминания эти отозвались в его сердце болью. И ему показалось странным, что вот сейчас, в новогоднюю ночь, он идет по скользкой улице Капталан вместе с Марикой Шипош. «Какое мне дело до этой девушки? — спрашивал он себя. — И вообще, зачем я приглашал ее танцевать? Зачем позвал к своему столику? Зачем предложил проводить до дома? Что мне от нее нужно? Да ничего. Совсем недавно я чуть было не начал ухаживать за женой Ковача, а теперь вот прогуливаюсь с его любовницей...» От мыслей Эндре отвлекло восклицание Анти:
— Вот они! Я же говорил вам...
— Кто это — они? — удивился Эндре, не понимая, почему Анти вдруг остановился.
— Да оскорбленные танцоры.
— А может, это и не они вовсе? — засомневалась Марика. — Но на всякий случай давайте свернем.
— Куда? — И Эндре решительно двинулся дальше по улице.
— Да все равно куда, — попробовал урезонить его Анти. — Нет смысла вступать в драку: их человек шесть, не меньше.
