Рассказ Шона о Бессмертных, их традициях, Сборе, Квикенинге и рубке голов Майкла удручил.
— То есть эта Лора хотела отрубить мне голову?
— Да. При этом нарушая правила. Скорее всего, девушка и драться толком не умеет, а энергии хочется.
— Но, как я понял, энергии из меня было бы немного.
Шон пожал плечами:
— Весь ее расчет был на то, что ты о своем бессмертии еще не знаешь, поэтому она предварительно убила тебя стилетом. С человеком, знающим, что он Бессмертный, такой бы фокус не прошел. Мы всегда настороже.
— Чушь какая-то. Ну а почему ты не отрубил мне голову и Лоре дал уйти?
— Видишь ли, я сейчас изложил тебе, так сказать, общие принципы. Которые передаются от одного Бессмертного к другому с достаточно древних времен, но, строго говоря, будет ли Сбор и когда он будет, мы не знаем. Совершенно точно, что если Бессмертному отрубить голову, он не оживет. И что при этом выделяется энергия. А вот дальше с этой информацией каждый поступает, как считает нужным. Лично я в большинстве случаев ссор просто так не затеваю и голов не рублю, но бывает, приходится драться. А это надо уметь делать, и тебе придется учиться и тренироваться. Ты ведь не хочешь умереть, если к тебе пристанет охотник, а их хватает.
— То есть ты хочешь стать моим учителем? — спросил Майкл. У него в голове было много вопросов, они там просто теснились и толкались, но высказал самое простое и, как ему показалось, актуальное.
Шон поперхнулся виски с содовой, посмотрел на него своими темными, но не бархатными и не блестящими, глазами, сжевал оливку и объяснил всю глубину понятия ученичества, и что он действительно готов преподать уроки фехтования, но быть учителем в полном смысле ему еще рано.
— А сколько лет прошло с твоей первой смерти?
— Немного больше двухсот…
— И как это, прожить больше двухсот, вокруг же всё поменялось?
Шон улыбнулся:
— Не так сильно: раньше любил скакать на лошади, теперь люблю мотоцикл, ну и процесс раздевания дам стал куда проще.
Шон выглядел моложе самого Майкла. Такой байкер-бродяга.
— Хочешь сказать, что есть те, кто и подольше прожили?
— Конечно. Об этом не принято особо болтать, некоторые, наоборот, прикидываются новичками. Но вот с дамой, которой за тысячу, знаком. Наверняка есть и старше.
— И им не надоело?
Шон фыркнул:
— Жить? Встретишь — спросишь. Пойдем, я тебе покажу оружие, которое у меня тут есть.
Они поднялись на один пролет в кабинет (дом был в трех уровнях, но не трех этажей). На никелированных блестящих консольках, ввинченных в деревянную стену, возлежали прямой меч с рукоятью для двух рук, очень красивая сабля с раздвоенным концом и прямой клинок, заточенный только с одной стороны и с закругленным концом.
— Это двуручник? — проявил интерес Майкл, прикоснувшись к первому произведению кузнечного искусства.
— Нет, бастард. На самом деле современная реплика, но делал мастер. Ты в детстве оружием не увлекался?
— Увлекался. Бластерами, — честно ответил Эйрли. Не нравились ему эти штуки, совсем не нравились, но он не стал распространяться, а показал на саблю и посмотрел вопросительно.
— А, Индия, какой-то век, стоит кучу денег даже без камней в рукояти. — Камней действительно было много. — Досталась по случаю… в общем-то, держу для коллекции. Ну, когда садишься в самолет и у тебя один меч, то это вызывает вопросы, а когда три, тем более четыре, то никаких вопросов — коллекционер.
И указав на третий образец, добавил:
— А это палаш — вещь простая и надежная. Я сам предпочитаю прямые мечи, но это кому что подходит. Начинают тренировки с бокенами, то есть деревянными мечами. Наверное, в городе есть спортзал?
— Наверное. Я-то играю в теннис на площадке в нашем комплексе. Я узнаю и позвоню тебе.
* * *
Кэрдью и Траванти вернулись вместе — оказывается, Саймон после Вашингтона рванул в Хьюстон.
— Всё прекрасно! — объявил директор перед избранными сотрудниками. Траванти за его спиной возвел очи горе. — Наши блоки погоняют на их стендах, а пилоты пройдут там же курс. Эйрли, Джонас и Ромеро, вы готовы? Завтра вылетаете, старина Морни вас встретит и к кому надо отведет. Ли вернулся?
