Тяжело вздыхая и цокая языком, она посторонилась.
— Десять минут, не больше, понял? Мне нужно в магазин. Тебе повезло, что я еще не ушла.
— Конечно. А Чарли нет дома?
Тут Алун слегка перегнул палку.
— За кого ты меня принимаешь, Уивер, чертов придурок? — с негодованием произнесла Софи, широко распахнув глаза. — Да ты и носа сюда не сунешь, пока не удостоверишься, что его нет дома! Думаешь, я не знаю? Идиот!
— Ладно-ладно, шучу. Вообще-то я только что из «Глендоуэра». Питер там тоже был. Мы втроем обедали. Кстати, весьма неплохо. Можно сесть?
Она неохотно кивнула.
— Почему ты ничего не сказал тогда у Морганов? Мог хотя бы позвонить…
— Случая не представилось. Нет, не так. Наверное, нужно было. Просто не сообразил.
— Позволь поинтересоваться, когда же тебе это пришло в голову?
— Ну… сегодня утром. Не помню точно. Не думал, не думал, а потом — раз, и захотелось приехать.
— И ты решил, что можешь ни с того ни с сего свалиться как снег на голову?
— Так выгони меня. Я уйду, и ты прекрасно это знаешь.
— Все тот же старина Алун?
— В основном да. — Он немного помолчал. — Ну что, поедем покатаемся?
В невинном на первый взгляд предложении скрывался намек из прошлого тридцатилетней давности, когда они с Софи находили удобное местечко за психиатрической лечебницей или, если позволяла погода, в рощице на дальнем конце поля для гольфа, а иногда уезжали за Кейпл-Мерерид и вели себя так, что воспоминания о тех поездках до сих пор волновали Алуна.
— Незачем, — ответила Софи. В ее манере все еще чувствовалось недовольство. — Никто нам не помешает.
— Откуда такая уверенность?
— Я знаю.
— Да, но что именно?
— Скажу чуть позже.
— Нет, говори сейчас.
— Хорошо, — уступила она. — Виктор всегда звонит мне после того, как посадит Чарли в такси, предупреждает. После того как однажды Чарли пробыл в «Глендоуэре» допоздна, а потом отключился в кабине для фотографирования на железнодорожной станции. Хорошо, что старина Тюдор Уиттинхем увидел его, когда возвращался из Лондона, и привез домой на такси, уже другом. Чарли даже не помнил, как его сажали в первую машину.
Алун на мгновение задумался.
— А разве звонок Виктора помешает ему отключиться на станции или еще где-нибудь?
— Не помешает, но Виктор как бы снимает с себя ответственность. Я его понимаю.
— Да, я тоже, а о чем он думает? Неужели не ясно, что у тебя могут быть какие-то свои планы?
— Не знаю. Понятия не имею, о чем они все думают.
— А кто имеет? Раньше ты этим пользовалась?
— Если я и скажу, то, черт возьми, позже.
— Так ты раньше пользовалась договоренностью с Виктором? — спросил Алун некоторое время спустя.
— Считаешь, у тебя есть право спрашивать?
— Абсолютно никакого. Исключительно по старой дружбе.
— Ах ты, мерзавец! Ну, в общем, да, изредка. И не смейся!..
— Конечно, нет. Что он знает?
— Как обычно, все и ничего.
— М-да, я бы сказал, хорошенькая же у вас совместная жизнь!
— Не знаю, как насчет совместной, но в целом неплохая. Он обычно целыми днями в городе, а я — в магазине.
— Да, я помню. А что ты там делаешь?
— Иногда просматриваю каталоги, общаюсь с подружками, когда они забегают, и пью много кофе. Короче, занимаюсь примерно тем, чем Чарли в ресторане. Ничего серьезного. Он все про меня знал, когда женился. Ну, почти все.
— Вы вроде не так уж и долго женаты?
— Не то чтобы очень долго, всего лишь двадцать два года.
— Господи, неужели? — рассеянно спросил Алун. — А детей ведь у тебя нет? Полагаю, что…
— Нет, и, пожалуй, к лучшему. А ты, вижу, забыл, что у меня их никогда не было. Вообще-то некоторым мужчинам не мешало бы выучить домашнее задание, ну или хотя бы повторить кое-что, прежде чем заскочить наскоро перепихнуться. — Она вновь помрачнела, но ненадолго. — А как у тебя дела?
— Нормально. Ничего не изменилось.
— Неужели? Значит, снова будешь навещать старых подруг, живущих по соседству? Сколько их у тебя? Пара десятков? Ты, как всегда, в своем репертуаре.
— Синдром донжуана. Я считаю, чересчур высокопарное название. Знаешь, что говорят? Будто бы он возникает из желания унижать и оскорблять женщин. Ну, может, что-то в этом есть, но если бы все было правдой, то меня бы возбуждали женщины, которые так и просятся, чтобы их унизили или оскорбили, вроде Мюриэль или придурковатой Эйрвен Сперлинг. А, скажу тебе честно, у меня на них не стоит.
