«Чего я волнуюсь? Это, наконец, глупо!» сказал он себе и, когда в дверь постучались, ответил довольно твердо:
— Войдите!
Тельсон, Парсон, Бошер, Лаукинс и Кинг вошли в комнату и стали у притолоки, заложив руки в карманы и оглядывая комнату с таким развязным видом, как будто явились сюда единственно из любопытства. В ожидании их посещения Риддель наскоро приготовил фразу, с которой начнет свое объяснение. Но теперь эта фраза у него вылетела из головы, и он смотрел на мальчуганов с растерянным видом. Наконец, сделав над собой усилие, он выговорил, стараясь овладеть своим голосом:
— Кажется, вы те самые мальчики…
— Да, — отвечал Бошер, не дав ему даже договорить и развязно облокачиваясь о решетку камина.
— …которые опоздали к перекличке, — продолжал Риддель. — Погодите минутку…
Тут он неизвестно зачем взял записку и пробежал ее.
— «Прк. п. в. Тельсон (о. Д.)…» Да, Тельсон… Ты тоже опоздал? Отчего ты опоздал?
В Вильбайской школе такой вопрос был совершенною новостью. Неизменной формулой Виндгама в таких случаях было: «Тельсон, протяни руку», и затем Тельсону предоставлялось приводить оправдания, если они у него были. Но чтобы главный старшина сам спрашивал объяснения, это было неслыханным событием, и шустрые мальчики мигом смекнули, как им действовать.
— Мы не виноваты, — начал Тельсон. — Я сейчас вам расскажу, как было дело. Мы катались на «Ноевом ковчеге» и уже хотели возвращаться; вдруг нас нагоняет директорская шлюпка с шестиклассниками. Мы и подумали: «Значит, еще не поздно, если большие катаются», и давай перегоняться с ними. Ведь так, Парсон?
— Так, — подтвердил Парсон. — И что за гонка у нас была — просто чудо! До самых ив мы держались с ними наравне, а тут стали обгонять их и обогнали бы, да вдруг Кроссфильд вынул часы и говорит: «Пять часов». Они повернули, только мы их и видели…
— Это они нас нарочно заманили подальше, а сами удрали, — пояснил Лаукинс. — Ловкая штука, нечего сказать!
— Мы еще, может быть, и поспели бы к перекличке, — продолжал Парсон, — да на обратном пути наткнулись на мистера Паррета в его ялике и опрокинули его. Понятно, пришлось спасать его, поэтому мы и опоздали. Если не верите, спросите мистера Паррета. Нам уже досталось от него.
Риддель слушал ошеломленный. Если мальчики не лгали, то виноваты были не они, а старшие, и несправедливо было бы наказывать их. Потом этот рассказ о мистере Паррете. Не может быть, чтобы они сочинили такую историю. Если же они действительно опрокинули его лодку, то, разумеется, не могли не остановиться и не подать ему помощи. Положительно их не за что наказывать. Правда, Тельсон и Парсон опаздывали уже два раза на этой неделе, но ведь теперь на них жалуются не за это; теперь вопрос лишь в том, должны ли они быть, наказаны за третий свой проступок.
— Что вам сказал мистер Паррет? — спросил Риддель.
— Он очень сердился, — отвечал Парсон, спеша воспользоваться всеми выгодами своего положения. — Он на целую неделю запретил нам кататься по реке, а потом позволил кататься только с вашего разрешения. Это ужасно досадно, особенно теперь, когда все готовятся к гонкам…
— Так, значит, мистер Паррет уже наказал вас?
— Ну да… Я лучше согласился бы не ездить домой на праздники, чем не ходить на реку. А ты, Тельсон?
— И я, — подтвердил тот.
— Разумеется, если мистер Паррет уже наказал вас, — произнес нерешительно Риддель, — то я…
— Спросите его сами, если не верите, — подхватил Парсон: — целую неделю совсем не ходить на реку, а до конца учебного года — только с разрешения старшины, так и сказал. Ведь правда?
— Совершенная правда.
— В таком случае, вы можете идти… то есть вы не должны больше опаздывать, хотел я сказать, — поспешил поправиться Риддель.
— Мы больше не будем, — отвечал Парсон и юркнул в дверь.
— И я надеюсь… — начал было Риддель.
Но его слушатели, видимо, не интересовались тем, на что он надеялся. Они скрылись с изумительной быстротой, и, подойдя к двери, чтобы затворить ее за ними, Риддель слышал, как они бежали по коридору, громко болтая и смеясь над своим утренним похождением.
Минутное размышление показало Ридделю, как его ловко провели. Вместо того чтобы проверить рассказ мальчиков, он поверил им на слово. Теперь по всей школе разнесется, что новый старшина дурачок, которого обмануть ничего не стоит, и что опаздывать на перекличку может всякий, у кого хватит изобретательности состряпать благовидную историю в свое оправдание. Чудесное начало, нечего сказать! Теперь Ридделю все было ясно. Но уже поздно. Впрочем, отчего поздно? Он подошел к двери и выглянул в коридор. Шалунов уже не было видно, но шаги их и голоса были еще слышны. Не вернуть ли их? Не лучше ли будет, подавив свою гордость, признаться им прямо, что, поверив им, он ошибся, нежели допустить, чтобы проступок их остался безнаказанным?.. Риддель сделал несколько поспешных шагов по направлению голосов и хотел уже побежать, но вдруг подумал: «А что, если они сказали правду? Каково будет тогда мое положение?»
