Старик прячется в тень - страница 9
— Мой привет, — наклонилась кепка с кнопочкой. — Ян Савельевич?..
— Знаю. Сейчас должен быть.
— Идите к нему в кабинет, — предложил Ромчик.
Гость вошел, снял кепку, ловко накинул на крюк вешалки и последовал за Ромкой.
В кабинете Ромкиного дяди он расселся в кожаном кресле и вынул из кармана трубку и железную коробочку. Вкусно запахло табаком. Щелкнула зажигалка. Гость пустил струйку сизого дыма.
— Что это за картины? — кивнув на чехлы, спросил он таким тоном, словно картины его нисколько не интересовали. Но Ромчику не пришлось отвечать. На крыльце кто-то опять застучал каблуками.
— Дядя! — Ромчик пошел навстречу.
Ян Савельевич, как всегда, почти вбежал в дом.
— Меня спрашивали?.. — Но, завидя на вешалке кепку, понятливо закивал. — Ага, здесь…
На Адриана он, кажется, не обратил внимания. В дверях уже стоял гость с трубкой.
— Я тут надымил, Ян Савельевич. Ничего?
— Да, — чуть вздохнул Сожич, — у меня, знаете, астма…
— Ах, извините… — засуетился гость и стал поплевывать на трубочку, но Ян Савельевич, остановил его:
— Может быть, пойдем в сад?
— С превеликим удовольствием. Здесь несколько душно.
Они направились к выходу. Ян Савельевич пропустил гостя вперед, потом обернулся к племяннику:
— Скажешь твоей матери, чтобы им с Казимиром Антоновичем что-нибудь приготовила…
— Чем-то недоволен. Уж я его знаю, — сказал Ромчик, когда они с Адрианом остались одни.
Адриану было не по себе. Гость Сожича крайне подозрителен. Как он тут все внимательно оглядывал! Глазки так и бегали. Нет, Адриана не проведешь. Конечно, хотел узнать у Ромки, где его дядя прячет картину. Адриан явился сюда не напрасно.
Вернулся Ромчик.
— Давай в военно-морскую… — предложил он.
Адриану было не до игры. Ему до чертиков хотелось послушать, о чем будут говорить там в саду, но не мог же он выдать себя?
На листках от тетради в клеточку каждый, как мог хитрее, расположил корабли. Ребята уселись подальше друг от друга.
— Начали! «Е» пять… — объявил Ромка.
— Мимочка!.. «Женя» девять.
— Тоже мимочка… Я — «К» семь!
— Перелетик!.. Сейчас мы…
— Ромчик, — ни с того ни с сего вдруг спросил Адриан, — у тебя был отец?
Ромчик удивился и посмотрел в сторону товарища.
— Давно был, — сказал он, положив огрызок карандаша. — Мой папа от черной оспы умер. Он в Ташкенте людей лечил, а сам заразился и умер. Военврач был. Иди сюда…
Они оставили листки, и Ромчик повел приятеля в комнату, где жил с мамой. Там на столе возле кровати стояла фотография в медной рамочке. С нее смотрел худощавый человек в буденовке.
— Вот он. Я его и не помню, — сказал Ромчик. — Он еще на скрипке играл… Скрипку нам красноармейцы привезли. Потом нас с мамой дядя Ян забрал и привез сюда.
Адриану стало как-то неловко; зачем он затеял этот разговор? И все же он позавидовал Ромке, что у того была фотография отца в буденовке.
— Теперь таких звезд на буденовках не носят. Теперь маленькие… — зачем-то сказал Адриан и поровнее поставил фотографию. — Пошли, Ром, на улицу, чего тут сидеть…
Двинулись к выходу. Из-под стола вылез Альберт и затрусил сзади. Но стоило отворить дверь во двор, как бульдог забеспокоился и зарычал. В следующий миг он уже со страшным лаем кинулся к заборчику, отделяющему сад от двора и в яростном нетерпении запрыгал у затворенной калитки.
— В саду кто-то есть! — крикнул Ромка.
— Там же твой дядя с этим…
— Нет, на дядю он лаять не станет. Говорю, кто-то есть… Понеслись!
Пока Адриан вел безуспешные розыски в квартире Яна Савельевича, Митря и Леня неуклонно приближались к дому Сожича обходным путем.
— С улицы они нас увидят. А мы через забор и в сад. Я там дырку знаю. Из сада и поглядим — если картину потащат…
Но знакомый лаз из соседнего сада оказался забитым.
— Перелезем? — спросил Митря тоном полководца, который принимал решение.
Леня запрокинул голову. Не очень-то он умел лазить через заборы.
— Давай по мне! С той стороны столбы. Как по лестнице спустишься…
Митря уперся руками в доски, и Лене ничего не оставалось, как взбираться.
— Давай, давай, — подбадривал его Митря.
И вот Леня, стоя на спине товарища, уже держался за верхнюю доску забора.
— Ну, чего там? Никого не видать? — спрашивал снизу Митря.
