— За этих-то паршивых оловяшек?
— А зачем и кому нужны твои коробки?
На этот вопрос было трудно ответить. Ромчик знал, что без коробок жизнь его сделалась бы бессмысленной. Правда, другим этого было не понять.
— Нужны, — просто сказал он. — Хочешь, за «Аду»? Она еще царская, ни у кого из мальчишек нет.
— Все пять?
— Ага.
Все пять за какую-то несчастную «Аду»? Пять отличных оловянных солдатиков! Теперь пришла очередь возмутиться Адриану.
— С ума спятил, — сказал он и расхохотался.
Торговались долго. В конце концов сошлись на пяти редких коробках. Была среди них и «Ада». Была еще из-под каких-то смешных папирос «Бегемот». Ромка уверял, что у него самого второй такой не осталось, но Адриан знал, что Ромка врет. Так-то он и расстанется с единственной! Адриан сложил коробки одна на другую и подумал, что теперь обязательно соберет коллекцию еще почище Ромкиной. Пять солдатиков, один конный и четыре пеших, выстроились на Ромкином подоконнике, навсегда перейдя под его командование.
Тут мальчиков позвали пить чай.
Проходя мимо дверей кабинета, Адриан заметил, что чехлы на картинах сняты, и решил, что Сожич это сделал специально, чтобы похвастаться картинами перед отцом.
За столом Адриан и Ромчик молчали. Обжигались чаем и поглощали свежее варенье из крыжовника. Ромкина мать потихоньку подвигала им крендельки. Крендельки были с маком, пахучие, вкусные. Отец говорил мало. Зато Ян Савельевич все время болтал. При этом он так размахивал руками, будто дирижировал оркестром. Сожич обижался на крутовскую публику, говорил, что встречает тут повсюду непонимание и притеснение и что торговать ему становится все трудней. Тут же рассказывал разные смешные истории, над которыми больше всего смеялся сам. Когда напились чаю, Ян Савельевич предложил пройти в сад. Наверно, ему не терпелось похвалиться перед отцом своим садом.
Они поднялись из-за стола. Отец Адриана поблагодарил за чай и покорно пошел вслед за хозяином.
Мальчики поскорее налили чай в блюдца и разом втянули его в себя.
— Спасибо!
Анна Михайловна кивнули и чуть улыбнулась.
— Пожалуйста. Ну, как ты живешь, Адриан?
— Ничего, хорошо, — сказал он.
— В городе летом?
— В городе.
— Ромчик тоже вот уговаривает оставить его здесь.
— Не поеду я в деревню. Сказал! — буркнул Ромка.
— Ну, ну, Рома. Чем же ты занимаешься, Адриан?
— Так, всем…
— А почему у нас редко бываешь?
— Так ведь Ромы не было.
— Ну, теперь-то он здесь.
Она составила посуду на поднос и понесла на кухню. С Ромкиной мамой можно было говорить, не то что с Яном Савельевичем. Тот всегда был занят чем-то своим. Адриан заметил, что при Сожиче и Анна Михайловна обыкновенно молчала.
— Пошли посмотрим картины, — предложил Адриан, кивнув на дверь кабинета.
— А что на них смотреть? Я и так с закрытыми глазами их знаю. Ну, раз хочешь, идем.
И они вошли в кабинет.
Над диваном высилась большая картина в золоченой раме. На ней и вправду, как рассказывал Ромка, розовый амурчик целился из лука в большую голую тетку. А в облаках летали ангелочки. Один из них играл на лире, второй трубил в рог. Другая картина, которую рисовал крутовский Чикильдеев, была на эту совсем не похожа. Та, с амурами, гладкая и блестела лаком, а на чикильдеевской мазки наляпаны грубо и широко. На каких-то смятых тряпках стояла тарелка с селедкой, голову которой Адриан разглядел в прошлый раз. Дальше синела бутылка. На ней отражалось маленькое светлое окошечко. Адриан подошел поближе, чтобы рассмотреть эту странную картину.
— Ерунда, — сказал Ромчик. — Я же тебе говорил, ерунда.
— Ага, — согласился Адриан. И вдруг он заметил, что краска в левой стороне картины, ближе к нижнему углу, облупилась, и там, вместо грунта, проглядывал поблескивающий лаком желтый стариковский палец. Палец охватывал что-то круглое. Если не приглядываться, этого можно было и не заметить. Но Адриан ясно видел палец и не мог оторвать взгляда от картины.
— Ну, нагляделся на чепуху? Пошли, — позвал Ромка.
— Идем.
Они вернулись, и Ромка предложил сгонять партию в военно-морскую.
Адриану сейчас было, конечно, не до игры, но приходилось прикидываться, что ничего не случилось. Он согласился и, получив листок, стал затушевывать кораблики. Потом Адриан отмечал точками попадания и сам посылал снаряды в корабли Ромки. Но вместо листка в клеточку все время видел перед собой странный палец. Неужели ему показалось? Он вспоминал место на картине, где облупилась краска, и старался получше его запомнить. Очень скоро Адриан продул партию. Ромка был доволен.
