— А как же, — отозвался Хили. — А завтра будет славный денек, если не пойдет дождь.
Тем временем первая пара аккумуляторных корпусов, а за ними все новые пары, которые Пи продолжал ставить на конвейер, добралась до конца ленты и оказались напротив четвертой пары старушонок, которые проделали над ними серию сложных пассов, потом напротив пятой пары — эти сложили верхние и нижние половинки и заклеили черной густой пастой, потом шестой и последней пары (в одну из этих двух Кренч тыкал булавкой с помощью глиняной фигурки). Шестая операция оказалась простейшей: старушки сняли аккумуляторы с ленты и опустили в котел.
— Ага! — сказал Хили. Он поднялся. — Если не возражаете, Кренч, я, пожалуй, взгляну, что там у вас в котелке.
— Прошу, доктор Хили.
Хили прошел по земляному полу цеха к очагу. Старушка, заведовавшая котлом, при его приближении задрожала. Реквизировав у нее деревянную поварешку, Хили заглянул в котел. Там он увидел булькающую мутноватую жидкость, похожую на борщ и вонявшую старыми башмаками, тухлой рыбой и сыром романо. На минуту он растерялся, потом напомнил себе, что Икс-фактор должен быть необычным; в противном случае электрохимики смогли бы воссоздать его по воздействию на глиняные аккумуляторы. Хили достал из внутреннего кармана куртки маленький многоцелевой контейнер, зачерпнул немного жижи деревянной ложкой, залил в него, бросил ложку тринадцатой старухе и вернулся в офис.
Убрав контейнер обратно в карман, он уставился на Кренча поверх заваленного хламом стола.
— С твоим секретом в кармане, Кренч, все, что мне нужно, чтобы вышибить тебя из бизнеса, — вернуться на Землю и передать это профсоюзу производителей аккумуляторов. Но…
— Боюсь, вы не понимаете, сэр, — перебил Кренч. — У нас нет секрета как такового — только нестандартный метод зарядки обыкновенной глины, который мы и сами не до конца понимаем. Отвар, образец которого вы взяли, составлен по старинному рецепту, но погружение аккумулятора в него составляет лишь заключительную часть ритуала. Сам по себе отвар бесполезен.
— Но даже с твоим секретом, — раздраженно продолжил Хили, — профсоюз аккумуляторщиков останется в пролете. Они не смогут даже близко конкурировать с тобой и твоим дерьмовым заводиком, где работают за гроши. Даже если профсоюзы перевезут свои заводы сюда, они по-прежнему не смогут конкурировать с тобой, потому что тебе не приходится платить налоги, платить по счетам или устанавливать очистные сооружения для защиты окружающей среды.
Он стукнул по столу здоровенным, как у каменщика, кулаком.
— А знаешь, что это значит, Кренч? Это значит, что, если ты и дальше тут будешь клепать аккумуляторы, наши парни начнут терять работу. Это значит, что честные трудяги из профсоюза, с семьями и детишками, которых надо кормить, получат выходное пособие, и пособие по безработице, и профсоюзную страховку. И все потому, что тебя с твоим дружком Пи вдруг обуяла жадность и вы решили запустить свои грязные пальцы в чужой горшок с медом!
Хили кивнул О’Пызикевичу и Чжиюмэю.
— Давайте-ка приберем в этом домишке, ребята!
Чжиюмэй шагнул к Кренчу, поднял его за шкирку из кресла
и выбил рунянину передние зубы тычком указательного пальца. О’Пызикевич зашел в цех, изловил там Пи, отнес в конец помещения и швырнул в котел. Чжиюмэй бросил Кренча, прошел вслед за О’Пызикевичем в здание фабрики и перевернул стол, отчего производственный процесс с отчаянным скрипом замер. А наемные работницы бросились врассыпную по двенадцати различным направлениям. Откровенно говоря, за гида им платили, но Хили все равно вышел из фабрики и избил его. После этого он вернулся в хибару и принялся топтать Кренча. Когда ботинки Хили покраснели от крови, он присоединился к О’Пызикевичу и Чжиюмэю. Втроем они подняли стол и, используя его как таран, вышибли два дальних угловых столба здания. Задняя стена обрушилась, труба свалилась наземь, комната осела. Сухая трава с крыши дождем посыпалась в комнату, часть ее попала в очаг и загорелась. Пламя быстро распространилось и начало пожирать правую стену. Фабрику заволокло дымом. Пи каким-то образом сумел выбраться из котла и через дыру в задней стене, шатаясь, вывалился наружу и растворился в ночи. С визгом и криком тринадцать наемных работниц последовали за ним.
