Вествуд повернулся на бок и ощупал правую руку, проверя, на месте ли та. Этот ритуал он повторял всякий раз перед сном. Рука была полнофункциональным протезом со всеми качествами оригинала. Настоящую руку ему откусила Дижлея-людоедка. Уже много лет ему снились об этом кошмары. Во сне он снова и снова видел, как жуткие ярусы подобных скалам зубов Дижлеи смыкаются на его правом запястье. Ему пришлось пожертвовать рукой, чтобы загнать пневмокартридж Дижлее в глотку. Да, его часто мучили кошмары. Но сегодня ночью кошмаров не было. Он спокойно проспал до утра.
Наутро, выйдя из палатки, он понял, почему Команда подготовки планеты назвала эти холмы Алыми — лучи восходящего солнца окрасили вершины холмов кровавым багрянцем. Словно бы Папсукил всю ночь носился по холмам и поверг там тысячи недругов. Но это окрашивание долго не продержалось, и к тому времени, как он допил утренний кофе, холмы уже снова были зелеными.
Он свернул лагерь — выключил защитное поле, выпустил воздух из палатки и скатал ее, превратив в небольшой цилиндрический сверток, который легко поместился в рюкзак. Потом он упаковал переносной очаг. Он не торопился. По природе он был человек спокойный, хладнокровный.
Перед тем как застегнуть рюкзак, он достал две термоупаковки с пайком и сунул в карманы штанов. Потом спрятал рюкзак в ближайшей роще. Наполнил флягу из ручья и бросил в воду очищающую таблетку. Потом удостоверился, что на ремне закреплены запасные заряды для его «Фольц-Хедира», вскинул ружье на плечо и неспешно отправился в путь. Он был высоким и худощавым. Многочисленные солнца до срока выдубили его узкое лицо, на щеках виднелась сетка лопнувших мелких сосудов. Он поднялся по склону того холма, где впервые встретил Папсу-кила. Там он отыскал следы его скакуна. Следы были глубже, чем Вествуд ожидал, но он не удивился. Папсукил не был великаном, хотя аккирцы придали ему более крупные, чем у обычных людей, пропорции, значит, и Морга был крупнее лошадей.
Он больше не стал взбираться на холмы, а пошел между ними. От деревни к холмам он шел целый день. Большую часть Аккира покрывали леса, что исключало использование наземного транспорта, а на форпосте Галактического управления, куда его доставил портовый флаер, не было ни одного собственного летательного аппарата. В любом случае он не стал бы охотиться на Папсукила с воздуха, поскольку из собственного опыта знал, что настоящий Беовульф охотится на земле.
Выйдя из ложбины между холмами, он увидел замок. Он высился примерно в миле от него посреди травянистого плато, протянувшегося до самого подножия. Давным-давно замок принадлежал прототипу и тезке Папсукила, феодалу, который правил большей частью Аккира. Не в силах выносить жестокость своего господина, крепостные восстали и после кровавой схватки на плато убили и первого Папсукила, и остальных обитателей замка. После чего бежали в лес. Первый Папсукил наверняка был жесток, но вряд ли он был людоедом. Но страшные сказки, которые поколения крепостных рассказывали своим детям, а те — своим, описывали его именно так и со временем скорее приукрасили, чем умерили его предполагаемый каннибализм. Как всегда в таких случаях, массовая вера в конце концов извратила реальность, и вот теперь замок, простоявший пустым десятки лет, уже не пустовал, а мир и свобода крепостных, за которые те сражались и которые обрели, были втоптаны в грязь копытами могучего скакуна нового Папсукила.
Вествуд — страх ему внушали только соплеменники на безопасной Земле — решительно вышел на равнину и направил свои стопы к замку. Время от времени он проходил мимо обвалившихся стен хижин, в которых когда-то обитали крепостные. Там, где те когда-то сеяли и жали, теперь росла только трава. Изредка по дороге ему попадались скелеты. Некоторые принадлежали крепостным, некоторые — рыцарям. В последнем случае кости частично скрывали ржавые доспехи.
Замок смотрел на холмы. Это была квадратная, незамысловатая, скучная постройка с четырьмя башнями. Башни слагали четыре угла замка, но были ненамного выше самого строения. Часть крыши провалилась. Подойдя ближе, он разглядел, что ворота закрыты. Солнце стояло уже довольно высоко, и тень замка наискось протянулась по равнине. Теперь он явственно видел фасад. На нижнем этаже окон не было, а в двух передних башнях всего по одному окошку почти под самыми остроконечными крышами. Но, возможно, были другие окна, которых он просто не видел из своего нынешнего положения.
