Наместник безотлагательно известил обо всем начальника охраны, а тот в свою очередь собрал церемонный отряд в алых мундирах. Незадолго до полудня отряд с наместником во главе воинственно промаршировал на холм. К этому времени наместника начинали обуревать сомнения, а перед глазами стояло внушающее ужас лицо губернатора. Возможно, он действовал чересчур поспешно. Вероятно, ему почудился религиозный мотив там, где ничего такого не было. Вне всякого сомнения, пути Первоуправителя сложны, однако разве их сложность не делала их тем более трудными для толкования? И вообще, разве наместнику истолковывать их?
К вершине холма наместник добрался весь потный, но не из-за трудного подъема. Однако он изучил картину внешне спокойно, а тем временем начальник охраны выстраивал отряд в две параллельные алые шеренги вдоль края засыпанной почвой зоны.
Джулия с матерью стояли на ступеньках крыльца. Крошечное деревце в полном одиночестве торчало посреди дворика, его единственный листок отважно трепетал на летнем ветерке. Внезапно над холмом проплыла тень, и наместник поднял глаза. В голубом небе показался корабль губернатора в форме ласточки и начал снижаться.
— Живее! — заорал он начальнику охраны. — Схватить земную девчонку и поставить ее рядом с деревом, чтобы губернатор смог увидеть их вместе!
Сперва Джулия испугалась, и, похоже, мама — тоже. Но когда начальник охраны объяснил, в чем дело, мама сказала Джулии, что та может пойти с ним. Как ярко блестят мамины глаза, подумала Джулия, они так не блестели с тех пор, как папа улетел на серебристом корабле, да так и не вернулся. Джулии нравилось видеть мамины глаза такими, и она радостно, вприпрыжку пошла рядом со здоровенным начальником охраны.
Пока огромный, похожий на ласточку корабль опускался, она стояла возле деревца и наблюдала, как висги с лицом, точно высеченным из скалы и внушающим благоговейный трепет, спускается по изогнутому спиралью пандусу. За ним следовала свита. Их было столько, что Джулии подумалось: они никогда не перестанут выходить из корабля, но в конце концов вереница людей закончилась. Они образовали группу за спиной губернатора, переговариваясь и размахивая руками. Казалось, они ужасно взволнованы чем-то.
Губернатор какое-то время разговаривал с наместником. Затем нагнулся, зачерпнул пригоршню красноватой почвы и внимательно ее рассмотрел. После этого он посмотрел на Джулию и дерево; его лицо по-прежнему напоминало скалу, но скалу, которую только что осветили первые лучи солнца. Затем двинулся к дереву. Наместник шел рядом, а за ними — свита губернатора.
— Посмотрите, какое крепенькое, — произнес наместник. — Какая зеленая у него листва.
— Зеленая, как холмы Висге, — заметил губернатор.
— Только на почве Висге могло вырасти такое дерево.
— Воистину, неисповедимы пути Первоуправителя!
Ибо почва Висге была почвой Висге, неважно, куда ее занесло, и, что бы ни выросло на почве Висге, оно автоматически становилось рожденным Висге. Пути Первоуправителя, пусть окольные, лежали, однако, за пределами разумения простых смертных, даже простых смертных висги. Если Он избрал такой косвенный метод добавления деревьев в Модель, значит, несомненно, за его логикой стояла веская мотивация. Отныне на Висге будут высаживаться деревья, и их будет разрешено выращивать по всему остальному космосу.
Губернаторская свита не могла больше сдерживаться. Все старались приблизиться к губернатору и наместнику, отпихивая друг друга в страстном желании увидеть первый висгеанский клен. Но губернатор не отчитал их за это. Он пристально смотрел на Джулию. Его лицо больше не внушало трепет — напротив, оно было исполнено благоговения. Ибо его внезапно осенило, что он стоит лицом к лицу с первой святой висги.
Как только прошел слух о начале забастовки, мы ушли с работы. Было 10:40 утра. Те, кого первыми поставили в пикет, отправились к воротам и начали там расхаживать взад-вперед. Остальные некоторое время болтались рядом — курили и прикидывали, сколько продлится простой. Потом мы побрели домой.
Едва Дебби меня увидела, лицо у нее вытянулось. Когда в прошлом месяце профсоюз проголосовал за забастовку, ее чуть удар не хватил, и с тех пор она до ужаса боялась стачки. На что мы теперь будем жить, спросила она меня, стоило мне появиться на пороге, с такими-то ценами и без зарплаты? Я велел ей не расстраиваться, мол, Проект уже почти достроен, Царь теперь не слезает с Компании ни днем, ни ночью, и все быстренько разрешится. Она ответила, мол, надеюсь, что так, ведь у нас со дня на день появится новый рот, который так же нужно будет кормить, а на счету у нас меньше сотни, и что я хочу на ужин, печеную рыбу или жареные фиги? Я сказал, печеную рыбу.
