Примерно в 9:00 утра Зеленая зона стала заполняться советниками О’Риордана, его юристами и телохранителями; прибыли его военный министр, его начальники штабов, его тайная полиция, его сотрудники, занимающиеся контролем за гражданскими лицами, его сотрудники Реорганизации, его агенты разведки, его персональные повара, его любовницы, слуги, маникюрши, парикмахеры, доктора и члены экипажа «Посланницы», находящиеся в данное время не при исполнении. Над этим сборищем должен был витать ужас. Ничего подобного. Звучал смех и царила неуместная веселость, сальные шутки и хамские тычки локтем в бок. Мужчины из реорганизационных войск щипали женщин из группы контроля за населением; парикмахер украдкой целовал за плакучей ивою маникюршу; медик-гомосексуалист о чем-то мило беседовал с геем-начальником отдела кадров. Агент разведки разделывался с бутылкой скотча. Блаженны лизоблюды и «стукачи», подумалось Д’Арси, ибо наследуют космос.
Он был голоден и устал, а руки и ноги сводило от длительного сидения на ветке. Однако он едва чувствовал все это. Он знал только ненависть и отвращение.
Чуть позже 9:00 явился сам О’Риордан с телохранителями, шедшими с боков от него. Двое охранников принесли обитое парчой кресло, после чего группа прошла через толпу к краю площади. Охранники поставили кресло на землю, и О’Риордан уселся. Он был в белоснежном мундире с эполетами цвета крови и курил длинную сигару.
Руки Д’Арси автоматически расправились и превратись в смертельное оружие. Он заставил их расслабиться, заставил себя остаться на дереве. Его единственной, последней в жизни миссией было спасти Жанну-Мари, а вовсе не убить О’Риордана.
Над лужайкой воцарилась полная тишина, и, посмотрев вдоль дорожки, он увидел, как она приближается. Ее светло-каштано-вые волосы в беспорядке падали на миловидное личико, яркое крестьянское платье было живой вспышкой цвета на фоне зелени. Как всегда, она была босиком. Ее сопровождали три дюжих тюремщика, вооруженных ружьями-шокерами. Д’Арси подобрался и, когда эти четверо оказались прямо под ним, прыгнул.
Приземлившись на плечи тюремщику, замыкавшему шествие, он нанес ему мощный удар ребром ладони по шее. Потом набросился на второго и, не успел парень обернуться, сокрушительным ударом ног в затылок поверг его наземь.
К этому времени третий тюремщик уже вытаскивал свое оружие. Д’Арси ребром ладони треснул его по руке, сломав кость, и оружие выпало. Свободной рукой Д’Арси схватил Жанну-Мари за запястье.
— Идем! — крикнул он. — Бежим, быстро!
К его изумлению, она отступила.
— Почему ты еще здесь? — выдохнула она. — Почему ты не вернулся на свой корабль?
Он смутно удивился — откуда ей известно, что он не с этого корабля? Однако разбираться с этой загадкой он не стал.
— Неважно! — крикнул он. — Пойдем!
— Нет… нет… ты не понимаешь!
Взъярившись, он подхватил ее и перекинул через плечо. Она оказалась на диво тяжелой для такой хрупкой девушки, но ему мешал не столько ее вес, сколько попытки высвободиться.
— Ради бога, Жанна-Мари, — вскричал он. — Ты хочешь, чтобы тебя сожгли?
— Да, да! — Она резко бросила сопротивляться и обмякла. — Но ты не понимаешь, а я не смогу объяснить тебе за столь короткое время! О, это безнадежно!
Он уже бежал. Позади, слева и справа от него кричали и вопили люди. Тайная полиция выскочила на дорожку, чтобы преградить им путь, но он выстрелил в них из парализующего ружья, не дав им возможности применить свое оружие. Деревья поредели, и он выбежал на эспланаду, окаймлявшую административный сектор. Свернув направо, он, тяжело топая, устремился к освещенному красным светом входу в коридор, ведущий к шлюпочному отсеку. Пробежав в него, он со своей ношей быстро очутился в пункте своего назначения. В отсеке он закрыл тяжелые двери запасного выхода и заблокировал их. Наконец они с Жанной-Мари очутились в безопасности.
В отсеке стояло восемнадцать спасательных шлюпок. Они стояли бок о бок на автоматическом пусковом столе, первая — наготове перед самоотпирающимися замками. Он уложил Жанну-Мари в кабину, затем забрался туда сам и закрыл гондолу. Он наклонился вперед, осматривая панель управления. Краем глаза Д’Арси увидел опускающийся гаечный ключ. Где она его раздобыла, он не знал. Вероятно, нашла на сиденье. Еще до того, как попробовал увернуться, он осознал, что уже поздно, и не ошибся. В его глазах вспыхнули звезды, почти такие же яркие, как те, что горели в ночи, а затем он погрузился во тьму, черную, как космос.
