— Отлично. Хочешь переговорить с Рэнди?
— А как же?
Страйкер передал трубку Рэнди. Та схватила ее и с жадностью стала спрашивать о том, что Келли раскопала, потом перевела разговор на семейные дела. Несколько минут спустя она выключила телефон.
— Ну вот, именно этого ты и ждал, да? — сказала она с надеждой в голосе.
— Это только начало, Рэнди. Время покажет, как нам поступить, но это уже кое-что.
Он надеялся, что этого будет вполне достаточно.
— Почему бы тебе не закончить работу на сегодня? — Он развернул спальный мешок, расположив его между самодельной детской кроваткой и огнем.
— А где будешь ты?
— Здесь. — Он подвинул кресло ближе к двери.
Ее глаза стали как два огромных блюдца.
— Ты до сих пор боишься, — упрекнула она его.
— Не боюсь. Я всего лишь осторожен, — уточнил он.
Рэнди покачала головой, не сознавая, какой красивой была в ярко-оранжевом свете. Ее волосы горели, словно шапка огня. Вздохнув, она стала снимать сапоги.
— Ох, поверить не могу, что это все происходит со мной. — Сначала один сапог хлопнулся на пол, потом другой. Расстелив спальный мешок, она села, скрестив ноги, и уставилась на огонь. — Я всего лишь хотела написать книгу, показать отцу, начальнику, даже братьям, что я способна на что-то стоящее. Моя семья признала, что у меня есть характер, когда я поступила-таки на факультет журналистики в колледж. Правда, отец так и не видел пользы от этого. А потом я устроилась работать в издательство. И это стало предметом для шуток. Она мельком взглянула на Страйкера. — Ты же знаешь моих братьев. Они чересчур прямолинейны и твердо стоят на земле. Не думаю, чтобы когда-нибудь им вдруг взбрело в голову написать в журнал и попросить совета.
Курт даже рассмеялся.
— Так же как и тебе, верно? — спросила она.
Он изогнул бровь в изумлении.
— Очевидно.
— И статьи, которые я писала для журналов под псевдонимом Р. Дж. Маккей, были все той же женской ерундой. Поэтому книга для меня… — она посмотрела на потолок, словно ответ был написан между паутиной и пятнами, — это была попытка оправдать мою работу. К сожалению, отец умер, и тогда все это началось.
Она обняла колени и опустила голову. Ее медальон выскользнул из-за воротничка рубашки, и Курт заметил, как он блеснул в свете фонаря.
Курт отвел взгляд от чересчур открытого ворота.
Во рту пересохло, и он облизнул губы. Этого еще не хватало.
— Может быть, все скоро закончится.
— Это было бы чудесно, — сказала она тоскливо. — Знаешь, мне всегда нравилось рисковать, мне всегда нравилась жизнь на краю, и неважно, что со мной происходило. Мне было все равно, насколько промокнут мои сапоги.
— Настоящая Маккаферти.
Она рассмеялась.
— Наверное. Но теперь, с ребенком на руках, учитывая все, что случилось, я просто хочу покоя. Хочу спокойной жизни в городе.
— А как же книга?
Ее лицо просветлело.
— О, я все еще собираюсь ее дописать, — заявила она решительно. В ее голосе зазвенела сталь, и сквозь улыбку милой женщины он увидел мужское упорство. — Пора спать. Верно?
Вопрос прозвучал словно бы невинно, но все равно растревожил.
— Если ты хочешь.
— Ага, а ты будешь играть охранника у двери.
— Да, — кивнул он. — Поспи немного.
— Не лягу до тех пор, пока не расскажешь мне о своей жизни, — сказала она, — давай же. Я рассказала тебе все о своих мечтах. То, что скрываешь ты, не может быть хуже моей истории.
— Почему ты считаешь, что я должен что-то скрывать?
— Ну, у всех есть свои секреты, Страйкер. Какой твой?
Я влюбился в тебя, вот моя тайна, подумал он, потом дал себе мысленную оплеуху. Никогда. Никоим образом. Их отношения с Рэнди Маккаферти должны остаться исключительно деловыми. Неважно, что случится.
— Я был женат, — сказал он и тут же почувствовал, как старые раны открываются.
— Что же случилось?
Он колебался целое мгновение.
— Мы развелись. По ее инициативе.
— Из-за твоей работы?
— Нет. — Он посмотрел на ребенка, мирно спящего в одеялах, вспомнил свои чувства, когда впервые увидел собственного ребенка. Вспомнил нежный запах девочки, удивление по поводу того, что дети могут быть такими маленькими.
— Из-за другой женщины? — спрашивала она.
