Накануне 21 декабря артиста вызвали в Большой театр и сообщили, что он должен участвовать в концерте к 60-летию Сталина. После двух репетиций артистам объявили в день юбилея, что выступления не будет – именинник не захотел присутствовать. Райкин поехал на концерты в Доме актера и Доме архитектора, вернувшись домой после полуночи. Артист узнал, что его искали по всей Москве, поскольку концерт перед Сталиным всё же состоялся в Георгиевском зале Кремля. Аркадию поручили связаться с дежурным Комитета по делам искусств, и тот сообщил, что концерт окончен и можно ложиться спать.
В пять часов утра Аркадия разбудил телефонный звонок. Артист услышал приказ: «Быстро одевайтесь. Едем в Кремль», оделся, вышел и буквально через две минуты его доставили на автомобиле в Кремль. В центре Георгиевского зала стояли столы, за которыми сидели 60 человек – по числу лет Сталина. Райкин узнал, что его вызвали на второй, уже не запланированный концерт, поскольку первый давно завершился, а гости не разошлись. Аркадию поручили выступать не на эстраде в конце зала, а в двух-трёх метрах от центрального стола, где сидел Сталин.
Райкин начал читать миниатюру «Мишка»: «Быстрое изменение внешности, и появляется первый персонаж – докладчик, пользующийся набившими оскомину штампами. Сталин, по-видимому, решил, что на этом мое выступление закончилось. Он наливает в фужер вина, выходит из-за стола, делает два шага в мою сторону и подает мне фужер. Пригубив, я ставлю бокал и продолжаю номер. В моем „человеке с авоськой“ присутствующие усматривают сходство с Дмитрием Мануильским. Это вызвало оживление. Сталин у кого-то спрашивает, что это у моего персонажа за сетка: ему объясняют – для продуктов», – рассказывал Аркадий Райкин в книге «Без грима».
После окончания номера Сталин усадил 28-летнего Райкина перед собой. Около трёх часов, до восьми утра, артист сидел напротив главы СССР. По одну сторону от Сталина сидел Молотов, по другую – Микоян и Каганович. Аркадий вспомнил, что в какой-то момент Сталин вынул из кармана стальные часы, давай понять, что пора завершать вечер, но Микоян ответил ему: «Сегодня ты не имеешь никакого права. Мы празднуем здесь твой день рождения, мы решаем». Ворошилов произнёс тост за великого Сталина, на что виновник торжества не отреагировал. Следующий тост глава СССР произнёс в адрес Аркадия Райкина: «За талантливых артистов, вот вроде вас!»
Перед завершением торжества Аркадий Райкин увидел рядом с Иосифом Сталиным Никиту Хрущева. Выходя из зала, Хрущев обнимал Сталина за талию. Артист отмечал, что увиденное не произвело на него сильного впечатления – страха или восторга перед Генералиссимусом он не испытал. «Позднее я несколько раз видел Сталина в ложе на правительственных концертах, где мне доводилось участвовать. Однажды меня привезли к нему на дачу для выступления. Он ждал гостей. Был в том же костюме, что и на дне рождения, – китель, сапожки, галифе. Я читал басенки в прозе, показывал финского генерала Около-Куоколо, заводил патефон и разговаривал с ним», – вспоминал Райкин.
«Летом 1942 года наш театр вернулся в Москву из поездки по Дальнему Востоку. Нас попросили выступить для воинских частей, охраняющих Кремль. После некоторого колебания я послал Сталину записку с приглашением посмотреть наш спектакль. Обещал, что он увидит и смешное, и серьезное. На следующий день мне принесли ответ в розовом конверте. В нем лежала моя записка. Поверх ее от руки было написано: «Многоуважаемый товарищ Райкин! Благодарю Вас за приглашение. К сожалению, не могу быть на спектакле: очень занят. И. Сталин», – вспоминал артист.
68
Другим любимцем вождя был кукольник Сергей Образцов. Наблюдая за его номерами, Сталин никогда не мог сдержать смеха. Более двадцати раз артиста приглашали на обеды и приемы в Кремль. Сталин обожал его номера, особенно «Хабанеру». Как-то вождь опоздал на выступление Образцова, войдя в зал, когда сцену заняли другие артисты – и потребовал, чтобы Образцов исполнил «Хабанеру» на бис. Вождь хохотал до слез, глядя на танец Кармен и Хозе, и, отбросив сдержанность, кричал «Молодец! Люблю!»
