Сорокин, ловко воспользовавшись произведенным впечатлением (об этом случае мы всегда говорили потом как о «цитатном инциденте»), патетически воскликнул:
— Человек, который не может отличить красное от черного, Ленина от Муссолини, хочет учить нас премудрости марксистской теории! До чего низко пала наша теория, если к ней допустили всяких недоучек вроде Мехлиса! Но я нахожу, — продолжал Сорокин, — что Мехлис нас сознательно или бессознательно дезориентирует, когда заявляет, что мы собрались лишь обсуждать «архивные» ошибки Бухарина и что эти былые ошибки его не имеют отношения к сегодняшнему положению дел в Политбюро. Нет, имеют и тысячу раз имеют! Бухарин ошибался по вопросу о государстве в 1916 году, Бухарин ошибался по вопросу о Брестском мире в 1918 году, Бухарин ошибался по вопросу о профсоюзах в 1921 году, Бухарин мог ошибаться по какому-либо вопросу сегодня, в 1928 году, но тогда мы вправе критиковать Бухарина не за мнимые или прошлые, а за настоящие и политические ошибки. Прошлое может служить лишь иллюстрацией, но не характеристикой нынешнего политического лица Бухарина. К тому же, назовите хоть одного из членов Политбюро, который в прошлом не ошибался? Ошибаются революционеры, но не революция. Но ни один архивариус типа Мехлиса еще не был революционером. Он трусливо роется в архивах вместо анализа сегодняшней позиции Бухарина. Сказки о белом бычке недостойны большевиков. Или — или. Или товарищ Бухарин действительно толкает партию на путь реставрации капиталистических порядков, тогда его место не в Политбюро, а на какой-нибудь финансовой бирже, или товарищ Бухарин находит нынешний курс ЦК ошибочным, тогда надо потребовать от него изложить свою точку зрения открыто и перед всей партией, как это всегда бывало в таких случаях, избавив от этой непосильной задачи крикунов от теории вроде Мехлиса. Игра в прятки в политике чревата катастрофой, особенно если она ведется среди единомышленников.
Свою речь Сорокин кончил неожиданным предложением: 1) просить ЦК предложить товарищу Бухарину выступить в печати с изложением своих взглядов на текущую политику партии, 2) просить ЦК при отказе Бухарина выполнить это требование поставить вопрос об исключении его из Политбюро.
* * *
Едва Сорокин закончил свою речь, как в зале раздались бурные протесты.
— «Перегибщик», «хирург», «мясник», «троцкист», — кричали в зале.
Даже Мехлис, уже тогда опытный в интригах во внутрипартийных делах, явно растерялся от такого неожиданного конца речи Сорокина.
Председательствующий Юдин вместо того, чтобы ухватиться за радикальное предложение Сорокина, бесцветно говорил о заслугах Бухарина.
Всегда беспринципный, но хитрейший из приспособленцев Митин, полностью соглашаясь с оценкой Сорокина ошибок Бухарина, назвал предложение об исключении Бухарина из Политбюро «троцкистским» «на данном этапе дискуссии». Мало ориентированный Луппол, проректор ИКП по учебной части, квалифицировал выступление Сорокина как «катастрофическое». Константинов, Леонтьев, Федосеев и Гладков доказывали, что выступление Сорокина безответственное и вредное. Но Сорокин достиг своей цели — разброда среди сталинцев. Из преподавателей ИКП помню речи Варги и Стэна (Митин тогда не допускался к преподаванию в ИКП, он был преподавателем нижестоящей Академии Коммунистического воспитания им. Крупской).
Варга в монотонной, грамматически безупречной, но с сильным венгерским акцентом речи прочел целый реферат о теории кризисов Маркса, который, кажется, не имел никакого отношения к обсуждаемой теме. Стэн, высокий, стройный мужчина с рыжей шевелюрой, как и Юдин, сильнейший оратор и неотразимый диалектик в теоретических дебатах, повернул внимание собрания к докладу Мехлиса.
— Когда люди, которые еще вчера были не только первыми учениками Бухарина, но и его личными оруженосцами, подобно Мехлису, начинают нам говорить о грехопадении своего учителя, не вскрывая при этом причин своей ему измены, они производят всегда мерзкое впечатление. Если теоретическая пустота у подобных людей компенсируется их безошибочным политическим чутьем конъюнктурщиков, это, однако, не свидетельствует об их моральной чистоте. Все вы знаете, знаю и я, что буквально до этих дней Мехлис и Стецкий клялись в этих стенах кстати и некстати именем Бухарина больше, чем именем Ленина. Что же касается лично Мехлиса, то для него Ленин как теоретический авторитет вообще не существовал. Богом Мехлиса был и оставался всегда один Бухарин. Сегодня Мехлис сделал поворот на 180 градусов, но тогда позволительно спросить и его — в чем же тайна вашей столь мудрейшей «трансцендентальной апперцепции»? Слов нет, Бухарин — грешник, мы об этом писали и говорили еще тогда, когда (простите за нефилософское выражение) вы ему лизали пятки, но скажите — чьи пятки вам пришлись по вкусу сегодня? Природа не любит обижать слабых, она наделила хамелеона всеми цветами радуги, ежа — колючками, черепаху — панцирем, но бодливой корове она не дала рог. Если вы хотите, чтобы мы поверили вашему детскому лепету об ошибках Бухарина, то начните с истории собственного хамелеонства в партии и ренегатства в группе Бухарина.
