Юноша приобнял мать и упрямо поджал губы. Как ей объяснить, что не будет он ходить вслед за быками и пахать узкий клин в лесу? Что не его это, ухаживать за скотиной и трястись над скудными урожаями? Не бортарь он, не охотник за пушниной. Его дело – ловить порывы холодного ветра в вышине, вести корабль между грозовых облаков и смотреть на мрачные лесные пики сверху, а не задирать голову вслед за пролетающими птицами. Он сам – летун. И это уже навсегда.
– До весны я тебе оставил и припасов, и медью отсыпал в кладовке. Лишний раз соседям не говори, мало ли что. Но должно хватить. И у Рахима золота отложил на черный день. Там надолго хватит, он обещал приглядеть. И уж он точно не обманет, все же наша кровь, не пришлый.
Последние беды сильно подкосили женщину. Она резко сдала, постарела. И при любом громком звуке пугливо сжимала голову в плечи, заставляя Ягера сжимать кулаки в бессильной злобе. Ну, поквитался он с уродом, но сделанного не воротишь.
– Ладно, не волнуйся. Я не буду задерживаться. Надо лишь узнать, что там на самом деле делается в Хапране. Что с торговлей, что с заказами. Если там работы нет, то у местных подряжусь на рынок возить. Хватит с нас, намотались. Дома, вернулись. Здесь на кусок хлеба заработаем.
Поцеловав седую прядь, юноша обнял сестер и опустился на колени рядом с младшим братом:
– Мамку береги, понял? Считай, что за старшего защитника.
Двухлетний карапуз важно кивнул, протягивая вперед крохотный игрушечный меч, вырезанный из деревяшки:
– Я справлюсь, Яг. Я старший!
Перешагнув через борт, капитан не глядя распустил парус и поднял лодку в небо. Старый баркас легко заскользил в серой дымке навстречу медленно поднимающемуся солнцу. Пошарпанные борта, давно не крашенное днище – все это превращало крохотный кораблик в непритязательного трудягу, визуально состарив его на лишний десяток лет. Но Ягер был доволен покупкой. Крепко сколоченное суденышко отлично слушалось руля, а пара парусов позволяли ловить любой порыв ветра. С крупными кораблями ему не тягаться, но сюда добрались без проблем, да и дальше грузы от соседей на рынок возить – большего и не надо.
Когда они опустились посреди двора дядьки Рахима, тот был безмерно удивлен. Но без лишних вопросов приказал приготовить гостевую комнату, а поздно вечером после обстоятельной беседы решительно рубанул мозолистой рукой и распорядился:
– Хватит вам по чужим углам мотаться. Надо же – и дома лишили, и чуть самих не сгубили. Южане, что еще скажешь, всегда там одна смута и зависть к соседям… У меня вон двоюродный брат сорвался тоже на зиму глядя. Оставил хозяйство под залог и все, лови ветра в небесах! Так что десять золотых за выкуп я наскребу, селитесь через забор. Я даже калитку сделаю напрямки, чтобы на дорогу не выходить. И твоим поддержка, и мои невестки рады будут. На хуторе каждый человек на вес золота.
– Я заплачу. И за скотину, сколько потребуется, – отозвался Ягер.
– Наберешь? Деньги-то немалые… Хотя ты же все время с контрабандистами общался, как только голову не свернули… Ладно, дело твое. Но что решил? С чем вернулся?
– В Хапран загляну, может у властей что-то денежное будет: почту развозить или воякам посты на дальних заставах менять. А если ничего не будет, то и здесь буду помогать. Что зря телеги по местным дорогам трепать, на рынок всегда быстрее будет со мной добираться.
– Вот это дело, – обрадовался кряжистый фермер. – Значит, завтра же старосту вызову, документы на дом оформим. И заселяйтесь. А как на той неделе в городе отметишься, так и можно к ярмарке готовиться. Как раз в конце месяца звали расторговаться. Мед у меня, чуть разносолов. И мясо. Неплохо будет вместе это провернуть. За день управимся…
Так Ягер стал хозяином небольшого домика рядом с родней, а сегодня поднял паруса и направился привычным маршрутом в Хапран. Как бы ни смотрели сквозь пальцы на летунов в приграничье, но все же следовало заплатить пошлину и получить разрешительную грамоту на лодку. Благо тут пока Барб не требовал отдать последнюю рубаху. Да и пролетевшая мимо война не заставила ставить под военную лямку всех и каждого.
