. Граф любит переряжаться. Я этого не знала.
Морис. А может быть, у меня были особые причины, и если я вам их открою…
Аббат. Вот и превосходно. Адриенна тоже хочет вас кое о чем попросить…
Морис. Попросить?
Принц. Только поэтому она и согласилась присоединиться к нам. У нее к вам просьба насчет какого-то юного лейтенанта…
Аббат. Которого она хочет произвести в капитаны.
Морис(взволнованно). Неужели? Вы, мадемуазель, хотели…
Адриенна. Да… Но теперь я уже не решаюсь.
Морис. Почему же?
Адриенна. Он бедный лейтенант… я воображала, что у него нет ничего, кроме плаща и шпаги, а он, пожалуй, выйдет в люди и без моей помощи.
Морис. Ах, кто бы он ни был, ваше покровительство должно принести ему счастье!
Адриенна. В таком случае я подумаю… я еще справлюсь о нем и, если окажется, что он действительно заслуживает участия…
Принц. Вы еще поговорите о нем за столом; мы вас посадим рядом. (Отходит в глубь сцены и становится между Адриенной и аббатом.) Аббат! А ты, как главный церемониймейстер, распорядись об ужине.
Аббат. Цветы и фрукты – это по моей части. (Уходит через левую дверь.)
Принц. А я займусь более существенным; боюсь, как бы некая беглянка не ускользнула от нас… еще до ужина.
Адриенна(весело). Я не убегу, уверяю вас!
Принц(улыбаясь). На всякий случай я прикажу, чтобы никого не выпускали, и сам запру все двери – ни одной душе не выйти отсюда до рассвета. (Уходит через ту же дверь.)
Морис(в сторону, смотря на правую дверь). Боже мой! Что же делать?
Адриенна, Морис.
Адриенна(смотрит вслед уходящему принцу, подносит руку ко лбу). Все еще не верится… Вы – граф Саксонский! Говорите! Говорите! Чтобы я убедилась, что любима графом Саксонским и что тем не менее это все тот же ты!
Морис. Адриенна моя!
Адриенна(в порыве). Мой герой, мой бог, вы, в котором я разгадала…
Морис(знаком велит ей замолчать). Молчи! (В сторону, смотря на правую дверь.) Ах, какая досада, что та – здесь! (Вполголоса.) Мы и прежде хранили наше счастье в тайне, а теперь это необходимо как никогда.
Адриенна(живо). Не опасайтесь ничего! Моя любовь столь велика, что гордость к ней ничего не прибавит. Ведь ходят слухи о новом походе. О русских, которых вы собираетесь разгромить. О Курляндском герцогстве, которое вы намерены завоевать в одиночку, своими собственными силами. Хорошо, Морис, хорошо! Я понимаю, что при осуществлении великих планов, которые воодушевляют вас, в глазах важных советников и старых министров, которых вам надо привлечь на свою сторону, любовь бедной девушки вроде меня может нанести вам вред.
Морис(живо). Нет, нет, никогда!
Адриенна. Я буду молчать, буду молчать. (Указывая на сердце.) Я скрою здесь свое упоение и гордость. Я не стану хвалиться вашей любовью и вашей славой. Я буду любоваться вами на той высоте, где вы пребываете, как все окружающие. Все будут восхвалять ваши подвиги, но рассказывать о них вы будете только мне. Все будут перечислять ваши титулы, ваши достоинства, а вы только со мной будете делиться своими горестями. Обо всем, обо всем вы поведаете мне – о врагах, которых создает успех, о зависти и злобе, которые преследуют героев, как и нас, артистов. Я буду вас утешать, я скажу: мужайтесь, твердо идите навстречу успехам, которые сулит вам будущее. Принесите Франции славу, и она отплатит вам тем же! Отдайте людям ваши таланты, ваш гений. А я прошу у тебя только одно – твою любовь!
Морис(прижав ее к груди). О моя покровительница! О мой ангел-хранитель! (Озирается вокруг.) Всегда защищай меня!
Адриенна. Да, буду защищать всегда! И даже сегодня, как ни была я огорчена, что не могу провести вечер с вами, я все же заботилась только о вас. За вас я хотела просить графа Саксонского, о котором все говорят, что он очень любезен. Да, сударь, любовь сделала меня кокеткой, и я приехала сюда с намерением его прельстить, очаровать. Вот чего я добивалась и добиваюсь и сейчас. Удается ли мне это?
Морис. Волшебница! Кто устоит перед вами? И вы, не зная графа Саксонского, хотели обольстить его?
Адриенна(улыбаясь). Да, хотела. Но видите, какой вы счастливый – даже тогда, когда вам грозит самая большая опасность… Единственным человеком, с которым я могла бы изменить вам, оказались вы сами.
