— Задире? Про него ты ничего не рассказывал. Кто такой Задира? — Он пошел за нами следом. — Заводила кодлы, которая тебя регулярно поколачивала? Так почему ты хочешь убить именно Рэймса, а не его? Любого из тех, кто превратил твою жизнь в ад? Почему ты выбрал того, кто просто не захотел тебя оттуда забрать?
Я ничего не ответил, стиснув зубы от злости и давя в себе желание зареветь. Я никогда не впадал в такие крайности раньше, но теперь что-то внутри меня сорвалось с цепи. В другой раз я бы просто включил голову, подумал бы о бесполезности этой истерики и не произнёс бы ни слова. Смирился без лишнего расхода калорий. Теперь? Я знал, к чему это приведет, но все равно трепыхался.
Я сошел с ума.
Точно сошел… потому что в следующее мгновение Многорукий, который все это время вяло плелся позади, оказался перед командиром. Он не направил на него оружия, но мужчина замер так, словно ему к горлу приставили лезвие.
— Я ещё не договорил, чтоб тебя. — Я не узнавал этот голос. Из него исчезла шутливость, он зазвучал ниже, глубже. По моей спине пробежал холодок, и я зажмурился в ожидании боли. — Кто тебе разрешил выходить? И забирать мою говорящую птицу?
Когда я почувствовал дрожь, то понял, что она не моя.
— Птицу? — повторил командир по слогам и, глянув на меня, пошатнулся.
Через секунду он разжал руки, и я грохнулся на пол, хотя, по замыслу командира, должен был взлететь.
Тогда я понял, почему этого шута так боялись все в этом городе.
— Ч-что произошло?.. — прошептал я, отползая от них. — Что ты сделал? Почему он…
— Тебе приглянулась моя болтливая птаха? Похоже, она смерть как хочет остаться со мной.
— Не понимаю, — пробормотал командир, прижав ладони к вискам. — Не помню, зачем схватил его…
— Это ведь совсем не похоже на то, что ты ищешь?
— Нет… нет…
— Я так и думал. — Приблизившись к командиру, Многорукий зашептал ему на ухо. — Как я и сказал, я не имею ни малейшего понятия, где находится то, что вам нужно. Поэтому просто проваливайте отсюда и ищите свой ценный груз в другом месте.
Я понял, что он мог разрулить эту ситуацию и по-другому: сказать гостю, что он — собака и командир бы выбежал из дома на четвереньках и всю оставшуюся жизнь мочился, задрав ногу.
Командир пошел к двери, открыл её и просто… вышел, оставив меня Многорукому.
— Ну что? — кинул кто-то из Зорких. — Мы уже собирались вмешаться.
— Уходим, здесь ничего нет.
— Да? Мы слышали голоса. Там точно был кто-то третий.
— Это говорящий попугай.
— Говорящий… чего?
Дверь захлопнулась сквозняком, и я вздрогнул, едва сдержав крик. Мне следовало бы радоваться, что всё разрешилось так быстро, без жертв, в мою пользу… Но я не мог.
Я посмотрел на Многорукого, и мне стало по-настоящему жутко.
Что ты такое?
Кажется, я знал ответ.
И когда я подумал так, он повернулся ко мне.
— А-а, крошечная женщина. Ты прикроешься уже, наконец?
Так я впервые услышал это слово.
Он зажал ладонями голову, словно она могла расколоться в любой момент. Что бы Многорукий ни сделал с тем человеком, это срикошетило и по нему тоже. За минуту он посерел, его кожа покрылась бусинами пота, дыхание стало рваным.
Оттолкнувшись от стены, он поплёлся к лестнице и, держась за перила, поднялся на нависающий над холлом второй ярус. И на этот раз я слышал каждый шаг. А потом наверху что-то грохнуло, и я понял, что дело — дрянь.
Через пару минут я нашел в себе силы встать с пола и подняться наверх. Многорукий стоял на коленях перед своими растормошёнными вещами. Он что-то искал, но так и не нашёл.
— Иди сюда, — подозвал он меня, и я увидел, как сильно у него дрожат руки, в которых он держал… клочок папиросной бумаги. — Скрути мне сигарету.
— Что ты сделал? — спросил я, чувствуя свое превосходство в этой ситуации. Он казался невероятно уязвимым, и я понял, что у меня больше не будет возможности узнать то, что я хочу.
— Спас тебя? В очередной раз.
— Что ты сделал с ним?
— О, тебя серьезно это беспокоит после того, как ты умолял его убить?
— Ты… энит? — спросил я, зная ответ заранее.
— Дебил, что ли? — прохрипел Многорукий.
— Ты использовал контроль. Такое могут только эниты.
