— Товарищ, да вы.
Вадим посмотрел ей в глаза.
— Вы приняты, — Элен ослепительно улыбнулась, — остальным огромное спасибо за участие!
Буквально через пять минут Вадим встретился с Верейкиным. Верейкин был возбуждён и возмущён. Он походя поинтересовался, как прошёл отбор у Вадима, и, толком даже не выслушав ответ, начал рассказывать о себе:
— Вообще не понимаю, по какому принципу они отбирают людей? Спросили меня, что такое квантовая сингулярность, я ответил, что в рамках классических представлений такая постановка вопроса является некорректной, но, с учётом дуальности общих свойств материи, ситуация имеет место и может быть описана. И такой ответ их не устроил. А взяли какую-то тупую блондинку, которая ответила: «не знаю».
— Потому что она ответила правильно, — попытался пошутить Вадим.
— Так тебя приняли? — похоже, до Верейкина дошло только сейчас, — дружище, поздравляю!
Прошёл почти год, прежде чем приготовления к отправке марсианской экспедиции закончились, и будущие покорители Марса приехали в Верхневилюйск, недалеко от которого находился космодром. Термоядерная электростанция, располагавшаяся от города в четырёх километрах вверх по течению Вилюя, обогревала реку, воздух и землю, поэтому в городе было вечное лето. На берегу реки росли пальмы, на улицах – кипарисы и плодовые деревья.
С космодром город соединяла железная дорога. До отправления экспресса оставался час, и Жук с Верейкиным коротали это время в привокзальном кафе. Вместе с ними за столиком сидела Анита – та самая блондинка, которая обошла в конкурсе Верейкина. За прошедшее с тех пор время ребята сблизились с ней, и стали друзьями. Кафе располагалось на обращённой в сторону города веранде здания вокзала. Отсюда открывался замечательный вид на реку. Вилюй нёс свои воды вдоль набережной. На другом берегу реки располагались песчаные пляжи. Даже сейчас, в конце зимы, вода в реке в черте города оставалась достаточно тёплой для того, чтобы в ней можно было купаться, и замерзала только в тридцати километрах вниз по течению. Невозможно даже было представить, что где-то, совсем рядом в это самое время трещат настоящие сибирские морозы.
— А знаете, для чего всё это затевается? — спросил Вадим, и тут же ответил: Покорение Марса – это ведь не только миллионы новых рабочих мест. Это важно, но это не главное.
Илья и Анита посмотрели на него с любопытством.
— Главное, что у нас снова найдётся место для героизма. Посмотрите вокруг. Мы ведь добились всего, что нам нужно для счастья, Земля стала настолько комфортной, что негде даже совершить подвиг. К счастью, есть Марс.
— Но подожди, — перебил его Верейкин, — буквально в десяти километрах отсюда – настоящая глухая тайга. Хочешь совершить героический поступок – отправляйся туда пешком и дойди отсюда до Мирного. Чем не место для подвига?
— Это будет не подвиг, это будет – ребячество, никому не нужный поиск приключений на свою голову, — Вадим встал со стула, — а я говорю о большом, настоящем деле, которое потребует самоотверженного труда.
Он отошёл от столика, и подошёл к краю веранды. Он, словно прощаясь, смотрел на этот красивый, комфортный город с пальмами и пляжами, и мысленно готовился к новому суровому первозданному миру.
— А я поняла Вадима, — сказала Анита, — он прав. На Земле, действительно, не осталось места для всего того, чему нас учили. Мы с детства хотели быть похожими на великих людей прошлого – на Стаханова, Чкалова, Гагарина, но у нас уже не было настоящей возможности быть такими, как они. А теперь есть.
Вадим повернулся к друзьям лицом.
— Преобразовать целую планету, — с задором произнёс он, — сделать из мёртвой – живую! Разве это не то, ради чего стоит жить и работать, преодолевая трудности? Разве это не то, что делает тебя героем?! А когда и на Марсе не останется места для подвига, мы пойдём дальше и вперёд!
Вадим вернулся за столик, и, присев, добавил: «Вот так».
Илья довольно посмотрел на него, потом перевёл взгляд на Аниту, и заметил, как та пожирала Вадима глазами. Ему вдруг стало ясно, почему в число покорителей Марса отобрали именно их. Они нашли себе то невозможное, но настоящее, ради чего существует человечество. Но что будет с ним, и со всеми теми, кто останется на Земле?
