— Так точно, товарищ майор! — горько усмехнулась Елена.
— А, ну так ее не возьмут, — облегченно выдохнул Алексей, — она только на четвертом курсе. Ей еще полтора года практики на Марсе…
— К твоему сведению, — с нескрываемым раздражением произнесла Елена, — Твоя младшая сестра, Алексей, как раз через полгода заканчивает и марсианскую практику, и Военную Академию Космического Флота им. С.П. Королева. И нее есть все шансы попасть в эту экспедицию.
— Да, ладно тебе, мама, — примирительно заговорил растерявшийся Алексей, — Все не так плохо. Эта экспедиция – отличное начало для Ольги. Ну, как ты вообще себе представляла: человек с отличием заканчивает ВАКФ, а потом, бросив все, прилетает в Москву, чтобы жить рядом с мамой, которая, кстати, преподает, по обыкновению, в трех-четырех институтах и дома почти не бывает.
И обращаясь к Берегуле, Алексей заговорил, изобразив детскую обиду в голосе:
— Вот так, дядя Антон, выбьешь себе командировку в Москву. С трудом, с кровью выбьешь. Прибегаешь, значит, домой. А там – ни пирогов, ни оладушек… И не встречает никто. У мамы – лекции.
— У, злопамятный какой! — рассмеялась Елена.
— А как же! — согласился Алексей и поинтересовался, — А в кого Ольга влюбилась?
— Об этом она ничего не пишет. Ты же ее знаешь. Я сама почувствовала. Слишком уж страстно рвется она в эту экспедицию… и еще стихи стала писать.
— Стихи? Курсант космического флота? Это, действительно, ни в какие ворота! Не верю!
Елена достала из сумочки электронный блокнот, и задумчиво пролистав несколько страниц, протянула его Алексею:
— Ну, вот это, например.
— Вслух читай, только не ерничай. — попросил Берегуля, с интересом заглядывая через плечо.
Ты, в сверкающих доспехах,
в двух шагах стоишь от бездны:
от холодного дыханья,
от колючего сиянья,
от всевечного молчанья
Ты всего лишь в двух шагах…
Так, когда-то, из пещеры,
в тьму рычащую, ночную,
вышел ты с горящей веткой
против хищных желтых глаз —
против слабости и страха,
против тупости и мрака,
против грязи, против смрада
В Неизведанное Завтра
свой, прокладывая путь.
Так, прошел, вспахав долины
Между Тигром и Евфратом —
виноградною лозою
и пшеничными полями,
городами, кораблями,
в камень вбитыми словами,
ты, отвергнутый богами —
против холода и зноя,
против голода и мора,
против нищеты и горя
В Неизведанное Завтра
свой, прокладывая путь.
Так, толпой рабов восставших,
шел под пули, на штыки —
шел за правдой, за свободой
Против жадности и злобы
против рабства,
против лжи
Чтобы строить мир чудесный
ты шагнул за свод небесный
и в сверкающих доспехах
ты идешь брать пробы бездны!
В Неизведанное Завтра
свой, прокладывая путь…
— Ерунда какая-то. Точно, влюбилась! — заключил Алексей.
— Физик, физик! — рассмеявшись, пропела Елена.
— Причем здесь это?
— А знаешь, Алексей, — вмешался в семейную перепалку Берегуля. — лет сто назад между «физиками» и «лириками» разгорелась жаркая дискуссия: спорили о путях человечества, о том, что важнее – искусство или наука и о других интересных вещах. Но, к сожалению, в споре «физиков и лириков» победили барыги.
— А это еще кто?
— Скупщики краденного. И физиков и лириков, тогда почти повывели. Союз развалился, или, точнее, попал в какую-то временную петлю, или, скорее, в безвременье. Удивительные вещи произошли, и знаешь, наверное, только освоение Марса нас возродило. У людей вновь появилась надежда, большая цель. Теперь и не верится, что всего три-четыре десятилетия назад главным смыслом человека было личное богатство и…
— Так, физики-лирики, пришли! — указав на здание детского отделения, прервала любившего пофилософствовать на отвлеченные темы Берегулю Елена.
* * *
Занятия в «Школе Ветеранов», в отличие от обычных вузов начинались 1-го октября. Так как, большинство из студентов являлись отчаянными дачниками, и, ни под каким предлогом, не желали приступать к учебе, бросив урожай, выращенный с таким усердием. В «Школу Ветеранов» шли люди после семидесяти пяти. Никто, впрочем, не запрещал им штурмовать обычные вузы наряду с выпускниками средних школ. Но, большинство старичков, предпочитало именно «Школу Ветеранов». Тем более, что первый год обучения, так называемый нулевой, был по сути дела санаторием. При помощи различных медицинских хитростей, психологических тренингов, медитаций, занятий физкультурой старичкам возвращали упругость сосудов, восстанавливали качество синапсических связей, латали сердца и души. И тут начинались настоящие превращения. Погружаясь в учебу, увлеченные карнавалом студенческой жизни, бодрые старички обманывали старость. Появлялся юношеский блеск в глазах, мир вновь казался огромным, неизведанным, манящим своими тайнами чудом. Возвращалась, казалось, навсегда утраченная жизнерадостность. Аудитории, в которых заседали «Ветераны» взрывались порой оглушительным смехом, да так, что стены дрожали.
