Двери плавно скользнули в стороны, едва поезд остановился. Ни турникетов, ни контроллеров, разумеется, не было — раз ты попал на перон, значит, имеешь право здесь находиться. Павлик слышал от родителей про так называемых "зайцев", но принцип агрегации…
Юноша фыркнул, представив, что кто-то сейчас может проехать, не заплатив. Со стыда помрет раньше. Хотя… В сущности, то, что сказала Лена, это ведь то же самое…
— Сценарий, — сказала Лена, — хороший сценарий, написанный умным — я подчеркиваю, умным — сценаристом, должен начинаться со слов "это лето в Сочи выдалось теплым и солнечным". Не упусти свой шанс съездить на море.
— Зачем мне в Сочи? — не понял Павлик. — На олимпийскую воронку смотреть? Да и не разрешат в Сочи снимать, там фон еще слишком высокий.
— Это цитата, — отмахнулась Лена. — Забудь про Сочи, пусть будет Ялта. В Ялте даже лучше, там никогда не проводили никаких олимпиад.
"Я, наверное, просто медленно соображаю", подумал Павлик, бредя между рядами кресел. "Я даже не сразу понял, о чем она говорит".
А потом они поссорились. Нет, что значительная часть граждан предпочитает жить, не напрягаясь, Павлик знал. Как знал и то, что принцип агрегации потихоньку уменьшает их количество — трудно ведь так просто жить, когда можно жить ярко и интересно. Но Лена…
"Наверное я романтик. Или идиот."
Его кресло оказалось у окна, что, в общем-то, было неплохо. Соседями оказались двое, а последнее, четвертое место, так и осталось пустым.
Сначала пришел высокий пожилой дядька в комбинезоне — в этом году вошли в моду деловые комбинезоны, хотя, на взгляд Павлика, это было все равно, что рабочие пиджаки и галстуки. Есть одежда для того, чтобы чинить вездеход, а есть — чтобы сидеть перед подчиненными, и путать эти два стиля, на его взгляд, было неправильно.
Второй сосед прибежал, запыхавшись, буквально перед самой отправкой поезда, и был он полной противоположностью первого. Толстенький лысый коротышка (и в костюме). Плюхнувшись на свое место, он первым делом извлек из кармана платок, и тщательно вытер лысину.
Вопросительно посмотрел на соседей по путешествию, мол, ну как? Затем улыбнулся, и поклонился, причем сразу стало ясно, что делает он это искрене.
— Здравствуйте, уважаемые соседи! — торжественно произнес дядька, и Павлик поймал себя на том, что улыбается, попав под влияние харизмы своего попутчика.
В этот момент поезд тронулся, разгоняясь до сумашедшей скорости, замелькали за окном колонны, затем кусты зеленой полосы, дома…
— Давайте знакомиться, — продолжал толстяк. — Меня зовут Алексей Михайлович!
— Олег Николаевич, — отозвался дядька в комбинезоне.
— Павлик! — ляпнул Павлик не подумав. — То есть, ох! — Павел Сергеевич я… извините.
— Нет, нет, уважаемый, — толстяк выставил вперед пухлую ладонь. — Раз уж вы сами называете себя Павликом, значит так и должно быть. — Тогда я — просто Алексей. Никто не против?
— Я только за, — улыбнулся Павлик. Олег Николаевич просто кивнул. Затем прищурился, и покачал головой.
— А ведь я вас знаю… Алексей. — Произнес он. — Это ведь ваше… э… изделие полетит на Марс в следующем году.
— В феврале, — кивнул толстяк. — Только не полетит. В том то и дело, уважаемый Олег, что, если у нас получится, то больше на Марс никто не полетит.
— Вы из Аргуса! — догадался Павлик. — Звездолет локального прокола!
— Вот только не надо забегать вперед! — погрозил ему пальцем его собеседник. — Не уподобляйтесь нашей доблестной прессе. Не звездолет, и еще долго не звездолет. Это я вам официально заявляю.
— Всё равно, здорово! — сказал Павлик.
— Это да, — согласился толстяк. — Это мы молодцы. Хотя, конечно, нам ещё и повезло.
Безумно, сказочно повезло, и не один раз.
— Простите, — перебил его Олег, — а при чем, собственно, тут везенье? Я знаком с проектом, пусть не так хорошо, как вы, но за материалами слежу внимательно.
— Мы все следим, — кивнул Павлик. — Вся страна.
— И не заметили везенья? — уточнил толстяк. — Ну… хорошо. Как открыли эффект прокола?
— Уронили ниобиевую гайку на плутониевое ядро, когда демонтировали старые ракеты, — сказал Олег. — Да, согласен, элемент удачи имел место, но…
