Еще до заключения в Лондоне англо-американской конвенции 16 марта 1818 года военный министр США Джон Кэлхаун распорядился создать военные посты на территории от Великих озер до Скалистых гор, а также поста в устьях рек Йеллоустоун и Минесота. В своем письме бригадному генералу Томасу Смиту Кэлхаун сообщал, что предвидит сопротивление английских торговцев, но, объясняя великий смысл создания поста в устьях Йеллоустоун и Минесота, сообщал: "Мир увидит в нем могучий рост нашей республики, которая немного лет была ограничена Алеганскими горами, а теперь готова распространить свою цивилизацию и законы к западным границам континента".
Сообщая о действиях США, российский посланник в Вашингтоне Полетика указывал на то, что американское правительство руководствовалось двумя мотивами: 1) установить прямое сообщение между берегами Атлантического и Тихого океанов; 2) уничтожить влияние агентов английской пушной компании на местных индейцев и занять их место в прибыльной пушной торговле. Особую активность по достижению этих целей проявлял член палаты представителей Флойд. 19 декабря 1820 года по его предложению было принято решение о создании комитета по изучению положения на тихоокеанском побережье и целесообразности оккупации бассейна реки Колумбия. Комитет поддержал план оккупации бассейна реки Колумбия.
В ответ на активность Флойда и решения комитета палаты представителей 27 февраля 1821 года английский посланник в Вашингтоне Стрэдфорд Каннинг попросил аудиенции у государственного секретаря США Д. К. Адамса, который записал беседу между ними. "Адамс. Имеете ли вы какие-нибудь притязания в отношении устья реки Колумбии? Каннинг. Да разве вы не знаете, что мы имеем притязания? Адамс. Я не знаю, на что вы претендуете и на что вы не претендуете. Вы претендуете на Индию, вы претендуете на Африку, вы претендуете… Каннинг. Может быть, скажете, на часть Луны? Адамс. Нет, я не слышал, чтобы вы претендовали на какую-либо определенную часть Луны, но нет места на этой обитаемой планете, о котором я мог бы дать заверение в том, что вы на него не претендуете, и нет другого места, на которое вы могли бы претендовать с меньшим правом, чем на реку Колумбию и ее устье. Каннинг. И как далеко распространяется это исключение? Адамс. Ко всем берегам Южного моря (Так иногда называли в то время в США Тихий океан. Авт). Мы не знаем ни о каких ваших правах в этом районе. Мы предполагали, что английское правительство пришло к выводу, что нет ни смысла, ни выгоды придираться к нам в отношении территории на севере американского континента. Каннинг. И в это вы включаете наши северные провинции на этом континенте? (То есть Канаду. Авт.) Адамс. Нет, там определена граница, и мы не собираемся нарушать ее. Сохраняйте то, что принадлежит вам, но оставьте остальной континент нам". Иронизируя над Каннингом и англичанами, Адамс вряд ли мог себе представить, что в ХХ и XXI веках американцы сами будут предъявлять претензии на значительную часть "обитаемой планеты" и даже на Луну.
Комментируя этот диалог, в котором представители двух держав обсуждали свои глобальные претензии, Н. Н. Болховитинов замечал, что Адамс "весьма недвусмысленно сформулировал требование предоставить весь континент Северной Америки, за исключением существующих владений Англии, Соединенным Штатам". Однако, помимо Англии и США, существовала еще одна держава, имевшая свои интересы в этом регионе мира – Россия. 4 (16) сентября 1821 года российский император Александр I опубликовал указ, в котором обращалось внимание на то, что торговля русских подданных на тихоокеанском севере "подвергается разным стеснениям и неудобствам от потаенного и подложного торга" и что главной причиной сиих неудобств есть недостаток правил".
Указ из 63 параграфов вводил новые правила, среди которых особенно был примечателен первый параграф: "Производство торговли, китовой и рыбной ловли и всякой промышленности на островах, в портах и заливах, и вообще по всему северо-западному берегу Америки, начиная от Берингова пролива до 51 градуса северной широты, также по островам Алеутским и по восточному берегу Сибири предоставляется в пользование единственно российским подданным". Второй параграф гласил: "Посему воспрещается сим всякому иностранному судну не только приставать к берегам и островам, подвластным России, в предыдущей статье означеным, но и приближаться к оным на расстояние менее ста итальянских миль. Нарушивший сие запрещение подвергается конфискации со всем грузом".
