Для "точного расчета" требовалась детальная информация о положении дел зарубежных странах и возможность влиять на их ход. Со времен Бенжамина Франклина США имели хорошую систему информирования о положении дел за рубежом, а также много своих явных и тайных агентов, способных осуществлять акции в интересах США. Американские историки Б. Лангер и С. Глисон писали: "Едва ли какое-либо правительство в новейшее время имело больше разведывательной информации о положении дел за рубежом, чем американское правительство в этот критический период. Рузвельт и Хэлл (тогдашний государственный секретарь США. Авт.) своевременно и полностью информировались. Едва ли будет преувеличением считать, что они находились в лучшем положении по сравнению с государственными деятелями других стран, зная все аспекты обстановки, и, если бы они сочли необходимым, они могли оказывать громадное влияние". Н. Н. Яковлев замечал: "Очень неплохо поставленная американская разведка давала правительству самую разнообразную информацию. Рузвельт лично занимался улучшением разведывательной деятельности". Прекрасно зная международную обстановку и имея своих агентов влияния в различных странах, правительство США стремилось повести дело так, чтобы новая мировая война принесла им не меньшие прибыли, а может быть и бОльшие.
На первых порах правители США старательно делали вид, будто не замечают, что в мире появились силы, готовые не только осуществить новый передел планеты, но и подвергнуть народы Земли полному порабощению или геноциду на основе расовых лжетеорий. Нежелание вмешиваться в дела других стран и верность принципам изоляционистского "американизма" декларировались Рузвельтом в то время, когда над миром нависла угроза фашистского нашествия. Проведение политики "невмешательства" объективно поощряло агрессоров.
3 октября 1935 года фашистская Италия напала на Эфиопию, а уже 5 октября была опубликована прокламация Рузвельта о "нейтралитете" США. "Нейтральная" политика позволяла США резко увеличить поставки в Италию нефти. Оправдывая свой курс, Рузвельт заявил 2 октября: "Американский народ имеет лишь одну заботу, выражает лишь одно чувство: что бы ни случилось на континентах за морем, Соединенные Штаты Америки будут и должны, как о том давным-давно молились "отцы" – основатели страны, оставаться не связанными ни с кем и сохранять свободу рук… Мы не только искренне стремимся к миру, нами движет твердая решимость избежать тех опасностей, которые могут поставить под угрозу наши мирные отношения с остальными странами".
Этими же мотивами объясняло правительство Рузвельта свою политику "невмешательства" в дела Испании, которая объективно помогала фашистам Испании, Италии и Германии расправляться над республикой. В то время как Эрнест Хемингуэй и другие американские антифашисты отправлялись добровольцами в Испанию, чтобы защитить ее от фашистского порабощения, 7 января 1937 года конгресс США ввело "моральное эмбарго" на торговлю оружием с республиканской Испанией, поставив ее в исключительно трудное положение.
В то же время правительство Рузвельта не прибегло к закону о нейтралитете после нападения Японии на Китай в июле 1937 года. Это объяснялось тем, что Япония в чрезвычайной степени зависела от поставок американских товаров. Это бы обострило японо-американские отношения. Американское же правительство предпочитало, чтобы Япония увязла в войне с Китаем, а возможно и с Советским Союзом. Таким образом угроза войны с Японией была бы устранена.
Хотя США высказывали недовольство агрессией Японии против Китая и Рузвельт объявил о необходимости продолжать осуществление "доктрины Стимсона" 1932 года о непризнании японских захватов в Китае, он не собирался предпринимать какие-либо ответные действия. Правительство Рузвельта надеялось, что сумеет оказать давление на Японию, исходя из зависимости последней от американской торговли. На совещании у Рузвельта было решено: "Мы можем нанести Японии поражение голодной смертью". А для того, чтобы найти противовес Японии, было решено установить отношения с СССР, что и было сделано в ноябре 1933 года.
