Нашелся временно мыкающийся без дела италийский зодчий, за четыре дня представивший князю, Детину, и Явану план постройки и какие-то мудреные расчеты, и, конечно же, смету. Ярослав, опершись на сверд и поглядывая на италийца, рассматривал рисунки.
– А это что такое? – спросил он неожиданно по-италийски.
– А это, – ответил италиец, – стоимость каждой секции, подетально. Приблизительная, конечно же.
– Яван? – сказал Ярослав.
Яван, с сомнением порассматривав италийскую цифирь, сказал, —
– Сожалею. Я в этом совсем не разбираюсь.
Но оказалось, что разбирается Детин. Внимательно изучив каждый пункт сметы, поглаживая бороду, он начал задавать вопросы, и италийцу пришлось признаваться в некоторых ошибках, которые и не ошибки были вовсе, но допущения, хотя почему-то все допущения были в пользу италийца, а не княжеской казны. Когда они дошли до конца сметы, Детин вернул ее италийцу и пожал плечами.
– Мошенник, – объяснил он.
Ярослав подумал, посмотрел на Явана (тот кивнул), и обратился к италийцу.
– Перепиши наново. Без глупостей. Не то мы тебя выпорем прилюдно.
Через день италиец представил честную смету. Наняты были холопы и укупы, большей частью деревенские. Их хозяевам заплатили за пользование.
***
Люди Детина позвали его на место строительства. Случилось несчастье.
Первая секция моста стояла почти готовая, и, используя ее, строители подтягивали балки для второй. Сельские холопы, составляющие большинство рабочих, очень затягивали процесс, к великому неудовольствию зодчего. Привыкшие в лесах своих, вдали от городской толчеи, к размеренной жизни, проявляли они тугодумие и лень, и даже хамили зодчему, плохо понимавшему их деревенский диалект. Ратники, охранявшие строительство и следившие, чтобы население не растаскивало для домашних нужд стройматериалы, только посмеивались.
Какой-то деревенский укуп, прибывший в Новгород на заработки, проходил мимо, засмотрелся на происходящее, и вдруг признал в одном из рабочих старого знакомого.
– Меняло! – крикнул он.
Меняло держал в это время веревку, закинутую через поперечник. Другой конец веревки поддерживал в равновесии укладываемую балку. Увидев знакомого, он восхищенно крикнул, «Дервак!», выпустил веревку, и пошел навстречу. Тяжелая балка качнулась, сбила противовес, жахнула тараном в тройную сваю, которая накренилась и стала заваливаться набок. Треснули временные перекрытия, посыпались леса, и один из поперечников, плохо закрепленный, временный, рухнул вниз, раскроив одному из рабочих, возившемуся у сваи, череп. Еще трое рабочих попадали в реку. Правая половина секции поползла и дала крен.
Зодчий схватился за голову. Толпа зевак, присутствующая на берегу, начала стремительно расти.
Прибыв на стройку, Детин одним взглядом оценил положение. Удостоверившись, что тот, кому балка упала на голову, мертв, а трое упавших в реку невредимы, он послал одного из своих людей в Готский Двор. Купцы указали послу, где живет еще один италийский зодчий, и вскоре он, зодчий, появился у моста. Детин обратился к первому зодчему.
– Все рисунки и цифирь передай ему немедленно, – сказал он, указывая на новоприбывшего зодчего. – Пойдешь потом в детинец, к Явану, объяснишь, что произошло, он тебе заплатит столько, сколько тебе причитается.
– Я хороший зодчий, – сказал несчастный италиец.
– Я знаю, – сказал Детин. – Беда вот только, что после сегодняшнего тебя никто здесь слушать не станет. Всего доброго. – Он повернулся ко второму зодчему. – Планы ты видел?
– Да.
– Приступай.
– Мне бы хотелось кое-что изменить в планах, – сказал второй зодчий, очень чисто говоривший по-славянски.
– Что именно?
– Угол арки рассчитан неверно.
– O diabolo! – крикнул первый зодчий. – Maligno bugiardo! Va» fa» un culo!
– Под стражу возьму, в темницу посажу, – пригрозил Детин. – Иди.
Несчастный зодчий ушел.
– Что-то насчет угла арки, – напомнил Детин.
– Да, – сказал новый зодчий, глядя вслед уходящему. – С таким углом мост года не простоит.
– Почему?
– Давление распределено неправильно.
– Что нужно сделать, чтобы поправить?
– Разобрать первую секцию и собрать снова.
Детин посмотрел на накренившуюся секцию.
