— Здоровый мужик, — сказал Городулин. — Еще меня переживешь.
— А мне и не надо, — спокойно сказал Колесников. — Вспоминать особо хорошего нечего, разве что вразбивку…
— Слушай, ты что пришел-то? — возмутился Городулин. — Я ведь все эти сопли не перевариваю…
— Дело у меня к вам, — сказал Колесников.
Он помолчал. В это время из-за стены донесся высокий обиженный женский голос:
— Опять не выучили! Это ж интереснейшая тема — иррациональные числа!..
В ответ забубнил мужской голос, но его снова перебили:
— Меня к вам прикрепил Алексей Иваныч. Я, может, сейчас смотрела бы телевизор… Завтра же попрошу, чтобы он меня открепил!
Городулин постучал кулаком в стену и крикнул:
— Агапов, не филонь, я слышу!..
Голоса стихли, — очевидно, перешли на шепот.
— Учатся? — тоже почему-то шепотом спросил Колесников.
— Ага.
— Не довелось нам с вами, — вздохнул Колесников.
— Ну, ты меня все-таки с собой не равняй! — сказал Городулин. — Я тебя ловил, у меня времени не было. А ты-то вполне мог…
— Мог, — сказал Колесников.
— Ну, а дело какое у тебя? — нетерпеливо спросил Городулин. — Что-то ты сегодня все с подходом.
— Я написал завещание, — бухнул Колесников. — По всей форме. Третьего дня был у нотариуса, оплатил гербовый сбор… Дайте досказать, Алексей Иваныч!
Он волновался, и только сейчас Городулин увидел, как он плох: серое, словно немытое, лицо и бледные, бесформенные губы.
«Ах ты господи, — подумал Городулин. — Как же его скрутило, беднягу!..»
— Биография моей жизни вам известна. Родичей у меня нету. Детей я не наплодил, — говорил Колесников. — Придут чужие люди, составят акт, а это мне неинтересно. И написал я завещание на вас…
— А ну тебя к лешему, — рассердился Городулин. — Ей-богу, нет у меня времени, Колесников, слушать разную муру!
— Имейте уважение, — попросил Колесников. — Если вы, Алексей Иваныч, думаете, что деньги у меня божьи, с тех годов…
— Да ничего я не думаю. Слушать не хочу…
— Заработал я их своим хребтом. Откладывали с покойницей по сто целковых в получку. Хоть капитал и невелик — десять тысяч, — однако помирать, не зная, в чьи руки попадет, боязно…
— Не волнуйся, государство распорядится, — поднялся Городулин. — Мне домой пора.
— Государство — вещь большая, мне бы чего-нибудь поменьше. — Колесников поднялся вслед за ним. — Если на всех делить, это и по копейке на нос не выйдет…
Они вышли в коридор. У Городулина стучало в висках. Закрывая кабинет, он пошатнулся от головокружения. В полутьме сводчатого коридора Колесников не заметил этого.
— Так как, Алексей Иваныч, возьмете?
— Отвяжись, — поморщился Городулин, привалившись плечом к стене. — Мне самому впору… — Он не договорил. — Проводи-ка меня лучше домой…
Можно было, отдавая ключ дежурному, вызвать машину, но хотелось глотнуть свежего воздуха.
На улице полегчало. На всякий случай взяв Колесникова под руку и стараясь дышать равномерно, поглубже, Городулин ворчал:
— В карты проигрывал мешками — не боялся…
— А я не свои, Алексей Иваныч, проигрывал.
— Уж если так приспичило, завтра пойди к нотариусу, перепиши на детскую колонию в Пушкине… Ей-богу, Колесников, — обрадовался вдруг Городулин, — хорошая мысль! А?..
Они медленно шли по Невскому: мимо яслей, где тридцать лет назад был бильярдный зал, в котором при задержании Ванька Чугун ранил Городулина; мимо сберегательной кассы, где помещался когда-то ресторан «Ша нуар», — сюда любил ходить с проститутками Колесников; мимо Гостиного двора, где в маленьких частных лавчонках торговали живые миллионеры, — Городулин забирал у них из-под половиц, из печных вьюшек, из набалдашников металлических кроватей длинные столбики золотых десяток; мимо «Ювелирторга», в котором Колесников сбывал драгоценности из Углича; мимо Екатерининского садика, где Городулин в перестрелке убил кулака-дезертира; мимо Московского вокзале куда приехал в последний раз из колонии Колесников и с тех пор перестал воровать; они свернули на Лиговку, — здесь в пятой подворотне, в день бомбежки Бадаевских складов Городулин поймал двух ракетчиков. Миновали угол Разъезжей, — сюда, в этот двор, завтра должен приехать к своей сожительнице парень, взломавший склад на Всеволожской, его задержит по приказанию Городулина молодой уполномоченный Агапов, который сегодня, чертов лентяй, не выучил математику…
