– Не надо, все в порядке. – Впервые за все это время Марш наконец поднял глаза и, помолчав, хрипло произнес: – Мы с Марго были… очень счастливы.
– Знаю.
– Очень счастливы, – упрямо твердил Торли, упершись кулаком в колено. – А теперь все кончено. И от рассуждений на эту тему никому не станет легче. – Несколько секунд он тяжело дышал, будто с усилием проталкивая воздух через узкие ноздри, потом прибавил: – Нет, я не возражаю, можно обсудить это сейчас. Только не задавай слишком много вопросов.
– Тогда, Торли, расскажи, как же все-таки это случилось? – попросил майор.
Торли неуверенно начал:
– Я уже говорил, что это произошло в «Касуолле»? За два дня до Рождества. Марго, Силия, я и еще один славный малый, Дерек Херст-Гор… Ты что-то сказал?
– Нет, – отмахнулся Дон. – Продолжай.
– Мы вчетвером поехали вечером в «Уайдстэрз», поместье Дэнверса Локи, поужинать и немного поразвлечься. Там были Локи с женой, Дорис и один невыносимо самонадеянный молодой идиот, Рональд Меррик, додумавшийся зарабатывать на жизнь пудами налепляя краску на холст. Он как теленок ходит за Дорис, а Локи почему-то мечтает устроить их свадьбу.
– Торли, давай не будем отвлекаться! Говори о Марго.
Приятель крепче сжал кулаки:
– Мы немного опоздали туда, потому что в «Касуолле» не было горячей воды. Наш старенький нагреватель в холода вечно бастует. Оби не могла его как следует починить целые сутки. Зато вечеринка удалась. Мы придумывали разные игры… – Торли помолчал в нерешительности. – Я не заметил, чтобы Марго плохо себя чувствовала. Правда, она показалась мне чересчур возбужденной, взвинченной, но она всегда так выглядела, когда во что-нибудь играла, ты же знаешь.
Майор кивнул, представив себе веселую кареглазую женщину с ямочками на щеках. Он всегда причислял ее к тому типу открытых, бесхитростных натур, которые легко могут рассмеяться, или заплакать, или сболтнуть лишнее. Натур, с которыми никак не вязалось понятие смерти.
А Торли продолжал:
– С вечеринки мы уехали очень рано, около одиннадцати. Все были трезвые как стеклышко. Или почти трезвые. Уже в половине двенадцатого мы все лежали в постелях. По крайней мере, я так считал… Подожди-ка, ты был в «Касуолле» после начала войны?
– Нет, – коротко ответил Холден. – Со дня твоей свадьбы не был. В первое же военное лето до меня дошли слухи, что в «Касуолле» расквартированы войска.
Марш покачал головой.
– Ну нет, – проговорил он даже не с улыбкой, а с выражением странного удовлетворения или самодовольства, которого Дон прежде за другом не замечал. – Уж об этом-то я позаботился! Между прочим, и из моей родни никого не потеснили. Ты же понимаешь, старина: все можно устроить, если знать обходные пути. Ладно, слушай дальше. Помнишь Длинную галерею в «Касуолле»? Мы с Марго, – он облизнул пересохшие губы, – занимали несколько комнат прямо над нею. У каждого собственная спальня и гостиная, а между спальнями расположена общая ванная. В ту ночь я очень плохо спал – все время ворочался и просыпался. Около двух я услышал, как кто-то зовет или стонет со стороны комнат Марго. Я вскочил и сначала направился в ванную, но там было темно. Я включил свет, потом заглянул в спальню жены, но там тоже были только тишина и мрак, а постель оказалась нетронутой. Потом я увидел под дверью в гостиную полоску света и вошел. Марго, так и не снявшая вечернего платья, лежала на спине поперек шезлонга. Она была без сознания, но ее тело судорожно дергалось, а лицо было какого-то странного цвета.
Торли замолчал и перевел взгляд на дверь, потом продолжил рассказ:
– Я испугался, но будить никого не хотел, поэтому потихоньку спустился вниз и позвонил нашему домашнему врачу. Доктор Шептон прибыл через пятнадцать минут. К тому времени Марго частично пришла в себя, но ее мучило удушье, а тело словно окоченело. Она, похоже, не осознавала происходящего. Доктор объяснил, что этот припадок, вероятно, вызван нервным перевозбуждением и скоро пройдет. Мы перенесли Марго в кровать, врач дал ей успокоительное и обещал вернуться утром. Всю ночь я просидел у жены, держа ее за руку. Но Марго не полегчало, наоборот, ей становилось все хуже. В половине девятого вернулся доктор: я сам открыл ему. Старик Шептон выглядел мрачным, он высказал подозрение на внутримозговое кровоизлияние. Насколько я понимаю, это случается, когда сосуды лопаются в мозгу. Было ужасно холодно, но обитатели дома еще спали. А в девять часов, на восходе солнца, она… она умерла.
