Помимо своей воли Риерсон был впечатлен. Полковник занимается тем, чтобы покончить с одиноким землянином, — они и впрямь считают его важной птицей.
— НУ, ХОРОШО. Я ПОНИМАЮ ТВОЕ СМУЩЕНИЕ И НЕДОВЕРИЕ, ВЕДЬ ТЫ ОБНАРУЖИЛ СВОИХ ТОВАРИЩЕЙ СПЯЩИМИ, А НАША АРМИЯ ПРЕСЛЕДОВАЛА ТЕБЯ. Я БУДУ ГОВОРИТЬ. ТЫ СЛУШАЙ.
Риерсон слушал, но время от времени бросал нервные взгляды на выход с крыши и не забаррикадированный эскалатор. Вполне вероятно, что громкоговоритель и помпезность выступления были средством отвлечь его, чтобы получить возможность подобраться поближе и схватить его врасплох.
Полковник снова заговорил:
— ЗЕМЛЯ, ВЕНЕРА И МАРС БЫЛИ ПОДВЕРГНУТЫ ДЕЙСТВИЮ ТОКСИНА, КОТОРЫЙ ПОГРУЗИЛ В БЕССОЗНАТЕЛЬНОЕ СОСТОЯНИЕ ВСЕ ФОРМЫ ЗЕМНОЙ ЖИЗНИ, ПРИВЕДЯ К СВОЕГО РОДА СПЯЧКЕ. ЭТОТ ЭФФЕКТ НЕ ЯВЛЯЕТСЯ — ПОВТОРЯЮ, НЕ ЯВЛЯЕТСЯ — ВРЕДНЫМ ДЛЯ ИНДИВИДУУМА. ПОСЛЕ ПРОБУЖДЕНИЯ ОН БУДЕТ ТАКИМ ЖЕ, КАК И ПРЕЖДЕ. ОН НЕ БУДЕТ ПОМНИТЬ О ПРОВЕДЕННОМ ВО СНЕ ВРЕМЕНИ. ВОТ, ПРОСТЫМИ СЛОВАМИ, ТО ОРУЖИЕ, С ПОМОЩЬЮ КОТОРОГО БЫЛА ЗАХВАЧЕНА ВАША СИСТЕМА.
Риерсон выругался. Так вот что это было — необычно, но эффективно. Достаточно эффективно, чтобы победить цивилизацию, выступающую против расширяющейся военной олигархии.
Полковник, выдержав паузу, чтобы сказанное получше усвой лось, продолжил:
— ПОРАЖЕНИЕ ФЛОТА ФЕДЕРАЦИИ И РОСПУСК КОРРУМПИРОВАННОГО ФЕДЕРАЛЬНОГО ПРАВИТЕЛЬСТВА ТЕПЕРЬ НЕИЗБЕЖНЫ. ВОЙНА ОКОНЧЕНА. ДЕСПОТИЧНЫЕ ПРАВИТЕЛИ ФЕДЕРАЦИИ ПОБЕЖДЕНЫ, ИХ НАЕМНИКИ УБИТЫ ИЛИ ЗАГНАНЫ В УГОЛ. НАРОДАМ ФЕДЕРАЦИИ БУДУТ ДАРОВАНЫ ПРЕИМУЩЕСТВА ИМПЕРСКОГО ГРАЖДАНСТВА…
Это была проверка: резкий ответ выдал бы местонахождение неистового патриота и указал бы цель их голодным пушкам. Если же загнанный в угол человек колебался, тогда обещания успокоят его и подведут к мысли о возможности сдачи.
— …ТЫ НУЖЕН ТВОЕЙ СЕМЬЕ В ТРУДНЫЕ НЕДЕЛИ ВОССТАНОВЛЕНИЯ, КОТОРЫЕ ВОТ-ВОТ НАСТУПЯТ…
Мягкое предложение: чтобы благополучие его семьи зависело от его поведения здесь.
— ВОЙНА ОКОНЧЕНА. ТЫ ОДИН НЕ СМОЖЕШЬ НИЧЕГО СДЕЛАТЬ…
Призыв быть благоразумным.
— …ТЕБЕ СЕЙЧАС БУДЕТ ДАНО ПЯТЬ МИНУТ, ЧТОБЫ ОБДУМАТЬ ЭТО И СЛОЖИТЬ ОРУЖИЕ…
И наконец, ультиматум: сдавайся, а не то…
Полковник Зовал пытался избежать дорого стоящего штурма, который в обмен на все их потери даст только одно растерзанное тело, — а в это прекрасное утро уже произошло слишком много смертей. Своей настойчивостью он пытался спасти несколько жизней. Риерсон даже почувствовал к нему какуюто симпатию, если смотреть беспристрастно, — но они не на того напали.
«Преимущества имперского гражданства», — сказал полковник. Хотел бы он знать, имел ли в виду полковник те же самые преимущества, которые имел его собственный народ? Управляемые государством фабрики и фермы, подкрепленные войсками приказы, посылаемые правительствам планет всемогущим Верховным Советом, секретная полиция, разрешения на перемещения, полицейские провокаторы, принудительные работы. Если он это имел в виду, пусть поищет себе другого слушателя. Риерсон посмотрел на свое оружие. Как адвокат, верящий в правосудие, как беспокойная личность, знающая, что такое свобода, и не терпящая ограничений, он никогда не сможет вписаться в их схему. Тогда уж лучше умереть.
Наверное, это все, что ему осталось.
— ТВОИ ПЯТЬ МИНУТ ИСТЕКЛИ, — сообщил полковник.
Со своего места Риерсон мог наблюдать за окнами, стоящим эскалатором, лестницей на крышу и аркой. Учитывая спешку, с которой он его выбрал, это была прекрасная позиция для последнего отважного и дерзкого рывка.
Только он не чувствовал себя отважным. Он чувствовал себя испуганным больше, чем когда бы то ни было в жизни.
Тень промелькнула за окном. Огненные вспышки ворвались внутрь, стремясь найти его. Они промахнулись. Авиетка приблизилась, исчезла из виду и снова вернулась. Риерсон бросился на пол, пока потоки смертоносной энергии хлестали по комнате. Импровизированную баррикаду на эскалаторе снесло, как детские игрушки. Из выставочной комнаты доносились звуки, которые могли быть только осторожными шагами подкрадывающихся солдат.
— У ТЕБЯ ПОСЛЕДНЯЯ ВОЗМОЖНОСТЬ. СДАВАЙСЯ НЕМЕДЛЕННО.
