— Вы так уверены?
— Похоже на то… Мы очень продвинулись в этом деле, Веум. Вы что-то еще хотели мне сказать?
— Но вы должны вызвать его. Хотя бы на допрос.
— О ком вы говорите?
— О Хаммерстене.
— Да-да. Я это себе отметил. Мы не дураки, Веум. Что-то еще?
— Пока все.
— Тогда желаю вам приятно провести вечер, Веум.
— Спасибо, взаимно.
Я положил трубку. Потом еще раз попробовал дозвониться Грете. Но она и теперь не ответила, и я пошел вниз пообедать. В столовой я увидел Йенса Лангеланда, который в одиночестве сидел за столиком. Я подошел и спросил, могу ли составить ему компанию.
Он улыбнулся:
— Разумеется! Надеюсь, хотя бы у вас в рукаве припрятаны хорошие карты, Веум. В ином случае дела — и мои, и ваши — оставляют желать лучшего.
— Кое-что у меня есть, — подбодрил я адвоката, взял меню, отодвинул стул и сел рядом с ним за стол.
Я заказал тайменя в сметане с салатом из огурцов и миндальной картошкой[13] на гарнир и полбутылки белого вина.
— Я внесу это в ваш счет, — подмигнул я Лангеланду.
Он небрежно махнул рукой — ему не было до этого никакого дела.
— Что же вы узнали, Веум?
Я кратко рассказал о поездке к Метте Ольсен и Труде Твейтен, на квартире которой присутствовал еще и Терье Хаммерстен, причем отнюдь не в незаметной роли второго плана.
С особенным интересом он выслушал то, что касалось Ансгара Твейтена.
— Это мы сможем использовать, Веум! Блестяще! Связь между убийством семьдесят третьего и нынешним двойным убийством плюс увязка с контрабандой спиртного, в которой были замешаны и Твейтен, и Либакк. А этот Хаммерстен, он что, появился в Йольстере в понедельник вечером?
— Да.
— Можно ли выяснить, когда он приехал в Суннфьорд? А вдруг накануне?
— Разузнать можно.
— Так и сделаем! У полиции уже давно сложилась определенная картина, и нам нужно все, что помогло бы нам изменить их мнение.
— Я, кстати, только что разговаривал со Стендалем. Он заявил, что обвинительное заключение будет готово уже завтра утром.
— Меня это не удивляет. Но они по-прежнему будут держать Яна Эгиля за решеткой, так что…
— А результаты экспертизы? Есть новости?
— Я ничего не получал. Ну да бог с ними. То, что вы узнали — уже хороший козырь для нас. — Он буквально светился энергией. — То-то у них прибавится проблем. Ха! — И он выставил вперед Палец — жестом тореадора, наносящего решающий удар… в быка, лежащего перед ним на праздничном столе на следующий день после корриды.
— Должен признать, вы проявляете впечатляющую увлеченность этим делом, — сказал я.
— Ну как же, Веум! Я же следил за Яном-малышом… за Яном Эгилем с самого его рождения, так сказать.
— Да. Я слышал, вы были адвокатом Метте Ольсен еще в шестьдесят шестом году.
— Нет-нет. Я тогда был всего лишь помощником адвоката. Но хорошо помню то дело. Трагическая вышла история: ее друг покончил с собой в тюрьме.
— Отец Яна-малыша.
— Что? А, точно. — Он подумал и продолжил: — Трагическая история, как я уже сказал. Порой задаешься вопросом: что заставляет человека делать такой выбор? Силы небесные! Я про гашиш — у него при аресте обнаружили полкилограмма. А она…
— Ничего не знала. Вы научили ее это заявить.
— Ну… — Он развел руками. — Вся партия наркотиков находилась у него. И потом, чем бы помогло делу, если бы она тоже села? Тем более что она на самом деле знала не так уж много.
— Что ж… И так, разумеется, тоже можно повернуть.
— Метте Ольсен была совсем не та, что сейчас, Веум. — Он подался вперед. — Уверяю вас! Это была одаренная юная особа, прехорошенькая и очаровательная. Но она тоже сделала роковой выбор: подалась в Копенгаген, хипповала там, попробовала то-сё, пятое-десятое. Мы сделали все что могли, чтобы наставить ее на путь истинный. Поверьте… Это было одно из первых моих дел, и я выкладывался как мог, несмотря на то что дело вел адвокат Бакке. Адвокат Верховного суда Бакке…
— То есть потом вы умыли руки?
Он пожал плечами:
— Ну да… фактически так и вышло. Я и предположить не мог, что ее будущее окажется таким… что с ней случится все то, что случилось. Но для Яна-малыша я с самой первой секунды старался сделать все, что только было в моих силах.
