— Я ее всего раз и видела-то. А когда спросила его, мол, кто это, он ответил, что из Красного Креста. Что тут скажешь? Заключенных из всяких организаций навещали. И только когда она уж померла, он мне рассказал, что это была она.
— Вот как! Но давай вернемся к Хаммерстену. Ян Эгиль с ним встретился. И что было дальше?
— А то ты не знаешь! Сам сказал, что он его пришил. Да уж ко мне сюда и легавые приходили. — Силье смотрела перед собой, словно вспоминая недавние события. — Он пришел сюда поздно вечером в воскресенье.
— В это воскресенье?
Она кивнула:
— Весь такой потерянный, сказал: «Я хотел просто с ним поговорить». Я спросила: «С кем?» — «С Хаммерстеном!» И после этого притих, а я говорю: «Ян Эгиль, что случилось?» Тут он посмотрел на меня с отчаянием: «Это не я! Снова — не я! Но никто же мне не поверит!» — «Поверят, Ян Эгиль» — «Никто! Все будет как в прошлый раз!» А потом он вдруг говорит: «Тогда я их всех убью!» И назвал, кого хочет порешить.
— И меня назвал?
— Да.
— А еще кого?
— Да не помню сейчас!
— Йенс Лангеланд общался с ним?
— Адвокат Лангеланд?
— Да. Он был в списке?
— Нет-нет! Само собой нет! Он же до сих пор его адвокат и всю дорогу ему помогал.
— А что, Лангеланд и в этот раз сказал, что виноват не Ян Эгиль?
Она молча кивнула. Я посмотрел на нее. Малыш заснул у нее на груди. Почему-то у меня в голове зазвучали слова «The Beatles": „Lady Madonna children at your feet — wonder how you manage to make ends meet…“ Да, в наше время и сама мадонна вряд ли всех божьих детей прокормит!
Наши взгляды встретились. Я спросил:
— Ты знаешь, куда он отсюда отправился?
— В воскресенье?
— Да.
Силье опустила глаза и ответила:
— Не знаю. Он мне ничего не сказал.
— Точно?
— Да!
— Силье, если он свяжется с тобой… — Я вытащил визитную карточку, написал на обороте номер мобильного и протянул ей через стол. — Попроси его позвонить мне по этому номеру. Телефон у меня всегда с собой. Скажи, что я должен с ним поговорить. Может быть, я смогу ему помочь.
Она взглянула на карточку безо всякого интереса:
— Может, ты и прав. Лучше всего так сказать, я думаю.
— Попроси его связаться со мной. Скажи, что это важно.
— А чего это вы так всполошились? Горит, что ли?
— Да, — повысил я голос. — Горит! Хватит убийств. Пора положить этому делу конец.
— Какому делу?
Я почувствовал, что меня накрывает волна раздражения.
— Ты что, так ничего и не поняла? Никто из вас так ничего и не понял? Да все эти убийства растут из одного корня — того старого дела о контрабанде спиртного, в котором завязли и твой отец, и оба приемных папаши Яна Эгиля! Ему эта история уже жизнь поломала, подумай об этом… Тебе ведь ребенка растить! А если и его жизнь под откос пойдет?
И снова наши взгляды встретились: ее — печальный, полный слез, мой — гневный и яростный.
— Что ж, Силье… — Я поднялся со стула. — Больше я для тебя ничего не могу сделать.
Она осталась сидеть.
— Вы для меня и так уж много сделали! Убирайтесь! Надеюсь, больше никогда вас не увижу! Никогда!
"Где-то я уже это слышал", — подумал я, застегивая куртку и подходя к двери. Там я еще раз обернулся и посмотрел на нее в последний раз. "Who finds the money, when you pay the rent? Did you think that money was heaven sent?" Вот уж точно: и деньги на арендную плату, бедняжка Силье, на тебя с неба не свалятся…
Она презрительно смерила меня взглядом. Я пожал плечами и вышел.
На улице солнечные лучи косо падали на Иладален. Старая церковь золотилась в их потоке.
И тут у припаркованного рядом темно-серого "вольво" распахнулись дверцы, оттуда стремительно вылетели двое и встали по бокам от меня. Я понял, кто они, еще до того, как они показали мне жетоны. Это были просто классические копы — в кожаных куртках, джинсах, с двухдневной щетиной и волосами почти до плеч.
— Как вас зовут? — спросил один.
— А почему вы спрашиваете?
— Позвольте взглянуть на ваше удостоверение личности, — решительно потребовал второй.
Я демонстративно вздохнул и протянул ему права.
— Веум? Варг Веум?
— Бог мой! Да вы читать умеете!
— Вы не возражаете, если мы предложим вам проехать с нами в отделение? — уже вежливее сказал полицейский.
