Потенциальный клиент оказался молодым человеком лет тридцати. Высокий, приятное лицо, хороший костюм, светлая рубашка с расстегнутым воротом, тонкая кожаная папка в руках — он смотрелся бы очень неплохо, если бы не лишний вес. Не люблю я толстых мужчин, а Алябьеву килограмм двадцать надо сбросить, не меньше.
Пару минут заняла церемония знакомства, потом мы прошли в кабинет Баринова. Алябьев с сомнением посмотрел на наше «клиентское» кресло и осторожно опустился на обтянутое кожей сиденье. Папку он сначала пристроил на краешек стола, но тут же передумал и положил себе на колено. Мы с Гошей заняли привычные стулья, и Александр Сергеевич любезно предложил:
— Расскажите, что у вас произошло.
— Даже не знаю, с чего начать. — Алябьев нервно почесал шею. — Как-то глупо все, до предела. Я два дня думал, потом понял — самому мне не разобраться… в смысле, не справиться. Тут нужны люди, которые знают, так ведь? Я имею в виду, что надо же уметь… — Он снова поскреб шею и замолчал.
Александр Сергеевич деликатно кашлянул, но Алябьев продолжал задумчиво чесаться. Настроение у меня снова начало портиться. Люди, которые вот так, бестолково и невнятно, говорят, умудряются и дела свои запутать до полного безобразия. Значит, набегаемся мы, зарабатывая свои деньги, по полной программе! А мне еще с Маринкиным букетом сегодня надо разобраться.
— Вам нужны люди, которые знают и умеют. — Шеф понял, что клиента нужно немного поддержать. — Что умеют?
— Да всякое такое… убийцу, например, найти.
— Значит, речь идет об убийстве. — Убийствами нам приходится заниматься не часто, но бывает и такое. Ничего, справляемся: до сих пор всех находили. — И кто жертва?
— Жертва?
— Убили кого? — не выдержал Гошка.
— Так меня же. — Алябьев ткнул себя пальцем в грудь. — То есть он не убил еще, конечно, а только собирается. Но мне все равно не верится. Такие дела… мы же столько лет вместе! В институте вместе учились, и потом, фирма у нас…
— Кхм, — снова кашлянул Баринов. — Будет лучше, если вы просто ответите на мои вопросы.
Клиент смутился.
— Я непонятно рассказываю? Хотя, наверное, да. Обычно со мной такого не бывает, но сейчас в голове просто каша какая-то. Вы спрашивайте, я постараюсь ответить.
— Хорошо. Вопрос первый. Вы подозреваете, что кто-то хочет вас убить?
— Да мне бы в голову такое не пришло, никогда! — Алябьев привстал и прижал руку к сердцу. — Мы ведь не бандиты какие, неужели договориться нельзя? Но когда тебя прямо предупреждают, поневоле задумаешься, так ведь?
— Э-э… минуточку. То есть вы хотите сказать, что получили предупреждение: вас собираются убить?
— Именно! Именно это я хочу сказать!
— И кто вас предупредил?
— А я знаю? Неизвестный доброжелатель.
Алябьев открыл папку и достал из нее лист бумаги, сложенный вчетверо.
— Вот, два дня назад в почтовом ящике нашел.
Он развернул листок и положил его на стол Баринова. Мы с Гошкой встали и тоже подошли к столу. Обычный лист белой бумаги, формат А4, и на нем всего одна строка: «Берегись. Паршин хочет тебя убить, ищет исполнителя».
— Паршин, это у нас кто? — повернулся Гошка к Алябьеву.
— Друг. Компаньон. Семь лет у нас в фирме, «Гефест» называется. Мы сразу после института… то есть сначала, конечно, сунулись туда-сюда. Но быстро поняли, что никакого смысла нет на дядю работать. Вот и начали свое дело. Семь лет бизнес поднимали, а теперь делимся. Такие дела.
— Что у вас за бизнес?
— Да так, всего понемножку. Сама фирма, «Гефест», я имею в виду, — это, в общем-то, большая общая бухгалтерия. А так у нас несколько небольших предприятий — кирпичный заводик, мастерская по ремонту оборудования, лесопилка и прочее. Ничего, все работает потихоньку, и кризис не помеха. Миллиардами мы, конечно, не ворочаем, но прибыль есть. Точнее, была. Но это понятно: когда между хозяевами свара, о какой прибыли можно говорить?
— Минуточку. — Александр Сергеевич взял со стола карандаш, повертел его в руках. — Я правильно понял: Паршин — это ваш компаньон?
— Да. Поэтому я и не могу поверить. Мы же с ним с первого курса… как ему такое в голову могло прийти? Конечно, мы в последнее время ругались много — раздел имущества все-таки, нервничаем оба.
