Список Магницкого, или Дети во сне не умирают - страница 12
Беседу с Чингисом прервал зэк-санитар (санитары в Кошкином доме – зэки). Он зашел спросить врачей, не надо ли кого из больных отпиздить. А то кулаки чешутся. Шутя, я предложил отпиздить любимчика Элтона – Жидаева. Он упорно просится назад к Хучелидзе. Протестуя против разлуки, Жидаев пытался на прогулочном дворике (на крыше ПБ) проглотить лезвие. Был удержан другими больными.
Элтон продолжает вызывать в таблеточную четвертого этажа Жидаева. Заставляет долго пристально смотреть глаза в глаза. При этом стоит вплотную, животом касаясь живота больного. Перехватывая дыхание, дыша одним воздухом. Таблеток и инъекций не назначает. После того как Элтон оставит в покое, Жидаев облегченно вздыхает. Спрашивает меня: «Кто это?» – «Главврач». – «Чума!!»
Федотова на этот раз обглоталась корректора нейролептиков, циклодола. Элтон полагает: не циклодола, а снова – метадона. Строчит рапорт: пусть опера разберутся, кто в ПБ носит метадон. Понимая, где работаем, каждый боится необоснованного обвинения.
В кабинете Элтона видел распечатанный им документ о смертности в ПБ. Все трупы О. В. «повешены» на Чингиса. Элтон знает, что тот за глаза называет его «голубым полковником», строчит письма в управление, требуя увольнения Элтона. Основание: нетрадиционная сексуальная ориентация, «позорящая уголовно-исправительную систему».
Меня затрахали больным бээсником (бывшим сотрудником правоохранительных органов) Смирнитским. Его родня требует, чтобы ему сделали ЭКГ. Это больному истерией, у которого от страха за ответственность по мошенничествам с квартирами не только сердечный ритм легко изменится, но и зарубцевавшаяся язва желудка вполне способна открыться! Мама Смирнитского с приема граждан кричит мне по телефону: «Сынок в шесть лет спал с открытой форточкой!» Что-то желает высказать дядя больного. Ему передают трубку.
Полусумасшедший инспектор Поспешев повел Смирнитского на ЭКГ. На сборке (приемное соматическое отделение) над Проспеловым рассмеялись: «ЭКГ? Да когда же ЭКГ было в Бутырке?!» Зам Элтона, Гордеева, смущена: «Но было же! Куда делось?» Она даже назвала фамилию медика, делавшего ЭКГ. Тогда впервые я узнал о работе в терапевтическом корпусе терапевта Лыткариной.
Начмед Крабов (Гиммлер) скоро лопнет от высокомерия. Никогда не здоровается с врачами и не отвечает на приветствия.
01.07.09
После обеда (обед в ПБ с часу до двух) в дверях перевязочной (моего кабинета, где вместо стола откинутая крышка таблеточного шкафа) нарисовалась лунообразная физиономия нашего евнуха: «К нам поступил миллиардер Аковлев. Посмотрите его, только осторожно. У него может оказаться поддержка». – «Миллиардер – это хорошо, – осклабился я. – А то у меня часы плохие».
Я посмотрел Аковлева. Это оказался здоровенный детина, сотрудник питерского ЧОПа, по заданию шефа позвонивший кому-то со своего мобильника с предложением взятки в особо крупном размере. Увы, миллиардерство не подтвердилось. Элтон, как всегда, жил в кругу непробиваемых фантазий. Но начальник мне не поверил! Я назначил Аковлеву лечение. Элтон вырвал из истории болезни листок назначений: «Я его сам вести буду!» Сука, не хочет делиться!
Элтон поругался с фельдшером Дымовым за командировку в Саранск. Этап с душевнобольными положено сопровождать медработнику. Обычно ездит медсестра или фельдшер, за их отсутствием – врач. Сопровождение – формально, т. к. медработники Кошкиного дома никогда, на моей памяти, не брали с собой лекарств.
Однажды в 5-ю московскую больницу, город Чехов Московской области, послали с этапом меня. Вольнонаемных направлять не положено, но нигде так часто не нарушается закон, как в самой системе! Я попросил лекарств. Мне дали, и даже шприцы. Однако просьбе моей удивились, надо мной посмеялись. Без препаратов сопровождающий, если больному плохо, способен лишь сделать ему дыхание рот в рот или непрямой массаж сердца (ритмично нажимать на грудь руками).
