"Какая всеиспепеляющая страсть, какое величие мыслей!" - подумал Ольденбург.
- Что же вы подразумеваете под богом? - спросил он.
- Я не так отделяю бога от природы, - ответил Спиноза, - как это делали все известные мне мыслители. По учению любой религии, бог - это отдельная и отличная от природы сущность, обладающая свойством личности, создавшая однажды по доброй воле мир и все живое из ничего и постоянно управляющая вселенной и поведением людей. Религия признает бога, стоящего над природой. Нелепее такого представления я не знаю. Я определяю бога совсем иначе. Он - существо, состоящее из бесчисленных атрибутов, из которых каждый в высшей степени совершенен в своем роде. При этом прошу учесть следующее: во-первых, в природе не может быть двух субстанций, которые не различались бы своею сущностью; во-вторых, никакая субстанция не может быть произведена, ибо существование принадлежит к сущности субстанции; в-третьих, каждая субстанция должна быть бесконечна или в высшей степени совершенна в своем роде. Как только это будет усвоено, закончил Спиноза, - вы легко поймете, славнейший муж, общее направление моей мысли, если вы только при этом будете иметь в виду мое определение бога.
Спиноза обратил внимание своего слушателя на необходимость усвоения его определения бога. В самом деле, о двух бесконечных субстанциях мыслить невозможно, и если субстанция никем не создана, то, стало быть, она одна и существует. Она существо, которое состоит из бесчисленных атрибутов (качеств), из которых каждый бесконечен или в высшей степени совершенен.
Вывод: бог есть природа или субстанция.
- Почему, однако, люди измышляют сверхъестественные силы, надмировые существа, именуя их богами? - спросил Ольденбург.
- Боготворство объясняется формулой: люди судят обо всем по себе, пояснил философ. - Так как люди находят в себе и вне себя немало средств, весьма полезных, как-то: глаза для зрения, зубы для жевания, растения и животных для питания, солнце для освещения, море для выкармливания рыб и т. д., то отсюда и произошло, что они смотрят на все естественные вещи как на средства для своей пользы. Они знают, что эти средства ими найдены, а не приготовлены ими самими, и это дает им повод верить, что есть кто-то другой, кто приготовил эти средства для их пользования. В самом деле, взглянув на вещи, как на средства, они не могли уже думать, что эти вещи сами себя сделали таковыми. Но по аналогии с теми средствами, которые они сами обыкновенно приготовляют для себя, они должны были заключить, что есть какой-то или какие-то правители природы, одаренные волей и свободой. О характере этих правителей они судят по своему собственному.
- И люди по аналогии с собственной природой, - добавил Спиноза, приписывают богам человеческие качества: гнев и милость, любовь и ненависть, радость и печаль. Посмотрите, прошу вас, - воскликнул Спиноза, до чего дошло! Среди стольких удобств природы люди должны были обнаружить также немало и неудобств, каковы бури, землетрясения, болезни и т. д., и предположили, что это случилось потому, что боги были разгневаны понесенными ими от людей обидами или погрешностями, допущенными в их почитании. И хотя опыт ежедневно говорил против этого и показывал в бесчисленных примерах, что польза и вред выпадают без разбора как на долю благочестивых, так и на долю нечестивых, однако же от укоренившегося предрассудка люди не отстали.
Спиноза доверительно сообщил Ольденбургу, что он обдумывает "особый трактатец", в котором центральное место займет вопрос о тождестве бога и природы, о том, каким образом вещи начали существовать и в какого рода зависимости они находятся от первопричины.
- Но, - говорил философ, - я откладываю этот труд в сторону, так как еще не имею определенного решения касательно его издания. Я боюсь, как бы нынешние теологи не почувствовали себя оскорбленными и не набросились бы на меня с обычною для них ненавистью, - на меня, которого так страшат всякого рода ссоры.
- Я решительно посоветовал бы вам не скрывать от ученых тех результатов, которых вы достигли в философии благодаря проницательности вашего ума и вашей учености. Опубликуйте их, - настоятельно рекомендовал Ольденбург, - какой бы визг ни подняли посредственные теологи.
