На строгий режим осужденный Ю. попал за двойное убийство.
– Одного я убил сразу на месте, а второй был свидетелем – его я тоже убил.
И немного поразмыслив, Ю. подытоживает:
– Не хватало мне адреналина, наверное. Хотел чего-то экстремального. У меня вообще была бурная жизнь. Сначала я был наемником в иностранном батальоне…
Осужденный Ю.:
– Я жил и работал в городе Стрежевом Томской области. Это базовый город нефтяников, на границе с Тюменской областью. Шестьдесят тысяч человек населения, глухая провинция, в тысяче километров от областного центра. Сначала я работал в службе безопасности частного предприятия – объединения «Томскнефть», потом ушел в отдел внутренних дел, стал милиционером группы немедленного реагирования. В этой должности я проработал полтора года… Осудили меня за ряд разбойных нападений и двойное убийство. Подельник был, он старше меня, достаточно взрослый мужчина. Сейчас сидит где-то там у нас, в местной зоне.
– Как вы осуществляли свой разбой?
– Нападали на магазины.
– И убивали?
– Нет. Убийство произошло во время второго разбойного нападения. Я могу вам рассказать свою версию всего этого… как я попал сюда. Я работал в милиции, нам платили зарплату, такую низкую, что… Но даже не это повлияло на мои действия, не столько материальный фактор толкнул меня на все это… Ну, каждый человек пытается найти оправдание тем или иным своим действиям. И я тоже пытался как-то себя оправдать. Почему я совершил преступления? Что толкало меня, что двигало, чем я руководствовался? Я долго думал над этим, и… начать, наверное, нужно со срочной службы. У меня, скажем так, бурная была деятельность во время службы. Сначала я попал на грузино-абхазский конфликт. Потом завербовался в батальон ООН в Югославии…
– То есть по контракту?
– Да. Прошел переподготовку и поехал… За свою миротворческую деятельность получил медаль «За службу миру». Потом была замена миротворческого состава ООН, нужно было уезжать в Россию, но я не поехал, а ушел в добровольческий российский отряд.
– Тоже по контракту?
– Нет.
– Что это был за отряд? Кто там служил?
– Просто русские, добровольцы. База у нас была в Сараево. Мы воевали на стороне сербов. Разумеется, это было незаконное участие в вооруженном конфликте, в качестве наемников. Хотя у меня остался загранпаспорт, который был выдан, когда я служил в составе войск ООН, этот паспорт был действителен в течение пяти лет. А получилось все как? Просто командир добровольческого отряда оказался моим знакомым, я знал его еще по грузино-абхазскому конфликту, и он предложил мне пойти к нему в отряд. Я согласился.
– Кем вы там были?
– Бойцом.
– Чем отряд занимался?
– Наш отряд был отдельной мобильной ротой в составе сербского батальона. Мы осуществляли такие точечные вылазки…
– В России вас кто-нибудь ждал?
– Ну… ждала мама. А мне нужно было самореализоваться, что ли. И потом, это же все затягивает, вместе с этими людьми многое проходишь.
– Сколько вам лет сейчас?
– Двадцать девять.
– Ну хорошо. Что было дальше?
– Командира убили, поставили другого. Мне дали отпуск. Поехал я домой. И то ли контраст с мирной жизнью меня поразил, то ли просто духу не хватило поехать обратно, вернуться, но я остался дома. У меня были знакомые, как сейчас говорят, из бандитского круга. Приблизили к себе эти знакомые, поддерживали отношения постоянно. Но я хотел работать и чтобы работа была связана обязательно с повышенным риском. Не хватало мне адреналина, наверное. Хотел чего-то экстремального. Устроился сначала в службу безопасности при объединении «Томскнефть», занимался инкассацией денег, сопровождением, охраной банкетов вот этих всяких… Не было риска! Разочаровался. И вот узнаю, что при нашем ОВД создают группу немедленного реагирования. Я пошел туда работать, но тоже вскоре разочаровался. От командования многое зависит… У нас город маленький, отряд ОМОНа как таковой не нужен. А наша группа была двенадцать человек, и мы выполняли функции ОМОНа. Что мне не понравилось. Субординация и все такое… мышиная возня между сотрудниками. Грубо говоря, стукачество… Да много еще чего я не принимал по работе. Если мы, допустим, напрягаем кого-то, знаем, что он виноват, а наш начальник подходит к нам и говорит: «Ребята, этого не трогайте». Спрашивается: для кого работаем? И для чего? Меня такие моменты в работе не устраивали. Ну… коррумпированные органы у нас. Это же все знают.
