— Папа! Не томи, а! — машу руками.
Нет, вам меня не понять. Ведь отец, первый раз в жизни, решил посоветоваться со мной. Посоветоваться! А не просто спросить: какую машину я хочу или что мне подарить на день рождения. Замираю в ожидании.
Прокашлявшись, батя сказал:
— Егор, мы тут с Петей думаем, как быть с нашими гостями? И прежде чем принять решение, хотелось бы прояснить некоторые моменты, — и, подняв руку, останавливает готовый сорваться вопрос. — Естественно, ты тоже имеешь право голоса и мы тебя внимательно слушаем.
— Спасибо, пап, — срывающимся голосом благодарю.
Сегодня самый счастливый день в моей жизни, ведь отец не приказывает, а советуется. Ещё и право голоса... Пофиг, даже если решается вопрос о цвете обоев в кабинете...
— За что? — приподнимает бровь.
— За доверие, — абсолютно серьёзно, глядя прямо в глаза отцу, признаюсь.
Отец смутился, видимо, не ожидал от меня такого. Но быстро справившись с собой, продолжил:
— Несколько вопросов. Первый... Какие у тебя отношения с этой Милой?
Удивлённо смотрю на него:
— Пап, ты странные вопросы задаёшь, — оборачиваюсь на дядю Петю, но тот с умным видом ждёт ответа. — Сплю я с ней.
— Ты не понял, Егор, — подключается к разговору дядя Петя, — ты и с горничными дома спишь и здесь уже успел двух медсестричек оприходовать. А мы тебя спрашиваем о другом. Надеюсь, ты меня понимаешь?
Вот почему я должен всё понимать? Хотя да, понимаю. Но вот как сказать?
— Вас интересует, люблю ли я её? И не собираюсь ли жениться?
Кивают, выражая согласие, и с интересом ждут продолжения. Задумываюсь, но долго молчать, смысла нет:
— Не знаю, — развожу руками, — правда, не знаю.
— Наверное, нет, раз сомневаешься, — заметил отец, — да и не пара она тебе.
— Почему это? — моментально вскидываюсь.
— Ты не кипятись. Я не о социальном положении. Я о-о-о... э-э-э... — батя начинает шевелить пальцами, в попытке подобрать слова.
— Наклонностях, — решил помочь другу дядя Петя.
— Каких наклонностях? — не въезжаю.
— Ну её поведение...
— А что с её поведением? — вскидываю бровь.
— Ну, оно какое-то... несколько лёгкое... — наконец-то выдавил из себя дядя Петя.
— Мила не блядь! — моему возмущению нет предела.
— Мы этого не говорили, — машут руками. — Просто... ты пойми... мы это... — вот закупорило стариков.
— Ладно, успокойтесь, — машу на них рукой. — Всё с вами понятно, — почесав затылок, продолжаю: — Я тоже не слепой и всё вижу: и как старается юбку покороче одеть, и как задом крутит, и как титьками трясёт. Ей просто внимания не хватает. Родители постоянно заняты, вот красивая девчонка и нашла способ быть в центре внимания. Да и я, если честно, не балую её вниманием. Так что не стоит напраслину возводить!
— Да, сынок, а ты философ! Вот так и не заметишь, как рога вырастут!
— Степаныч как-то сказал: «Пока на своей бабе мужика не застукаешь, будь спокоен — верная!» А я не застукивал, значит, всё в порядке, — усмехаюсь.
— Дурак твой Степаныч! — возмущается дядя Петя.
— Не, а, — качаю головой, — мудрец! Если бы не этот принцип, был бы мужик, в сорок с хвостиком, один. А так — и жена, и трое детей.
— Ага, на соседа похожие... — бурчит отец.
— Знаете, если его жена и погуливала, пока муж в командировках, то презервативы никто не отменял. И дети на Степаныча похожи, он фотки показывал. Так что не надо, на порядочную женщину напраслину возводить! Дети от мужа — значит, всё в порядке!
Да, надо видеть эти обалдевшие лица! Это что-то! Сидят и выпученными глазами смотрят, а во взгляде желание отправить меня к психиатру.
— Сынок, что с тобой? Что-то я раньше не замечал за тобой такого?
— Ты нас пугаешь, — поддержал дядя Петя.
И тут я начал ржать. Глядя на их не понимающие лица, распалялся всё больше. Вот и мои старики потихоньку начали улыбаться и сообразив, что я их разыгрываю, присоединились к моему смеху.
— Ох! А я уже думал, что всё, пора лечить, — улыбается отец, — а ты прикалывался!
— Ага! Разыграл, шельмец! — вторит дядя Петя.
Я же успокоившись, продолжил:
— Ну, не совсем разыграл! Я и правда поддерживаю Степаныча в том, что ревность до добра не доводит. Ему ли не знать: главному ходоку по замужним бабам и при этом холостому. Это я уточняю, чтоб вы всякую фигню про мужика не думали, — улыбаюсь.
