— Ну? — сказал он и
наклонил голову, рассматривая карты и тасующие их коричневые руки цыганки,
сплошь унизанные перстнями. “Болты, похоже, фуфло, — решил он, а пулемет
ништяк”. Карты действительно выглядели очень странными: таких прежде он никогда
не видел. На некоторых были изображены люди в красочных старинных костюмах, на
других — целые группы людей и какие-то непонятные сцены.
— Интересуетесь? —
хриплым низким голосом спросила цыганка. — Это самые старинные карты на свете и
самые таинственные — в них все знание мира. Все! События всех времен! Вот и я!
— цыганка указала на одну из карт, на которой была изображена сидящая женщина в
тиаре, испускающей лунное сияние. На коленях у нее лежала книга, а в левой руке
— ключ. Было что-то еще на заднем плане, но Прямой не сумел разобрать и только
вновь повторил:
— Ну? Что надо?
— Грубые вы, — фыркнула
цыганка, — может быть, я о важном хочу сказать, о женитьбе, например. Мы,
цыгане, много чего знаем. Знаешь про нас?
Прямой не ответил, он
сузил глаза и сделал вид, что собирается уходить. Но нет, он не ушел бы, не
смог. Неизвестно по какой причине, но не ушел бы и все. Знала об этом и
ворожея-цыганка, поэтому, не торопясь, продолжала:
— Некогда в Великой
Александрии в храме Сераписа, бога плодородия, повелителя стихий и властителя
мира мертвых, хранились необъятные тайные знания, веками собираемые со времен
Манефона многочисленными жрецами. Но храм однажды был разрушен людьми, для
которых знание ничего не значило. Спасти удалось немногое. Но и это, что
уцелело, велико — это великая книга Тарот, которую мое племя, цыганское племя,
носит по миру с тех пор. Мы не бродяги, и не безродные скитальцы, кем по
невежеству считают нас варварские народы — мы несчастные потомки великого
племени хранителей Знания, сберегшие свой древний язык, магические способности
и несущие потомкам безценное сокровище Тарот. Вот шут, — цыганка указала на
карту с фигурой в бубенчиках, в которой узнавался джокер. — Шут, для которого
шутовство просто тень, потому что он олицетворяет собой всю вселенную. И весь
этот мир есть Марди Грас — блеск божественных искр, разбросанных по одеянию
шутов.
Цыганка хрипло
рассмеялась, и Прямому показалось, что от нее-то как раз и посыпались те самые
искры.
— Папесса, то есть я, —
засипела она, — восприемница жриц Кибеллы и носительница их знаний. Я погадаю
тебе и открою все. Хочешь?
Прямому отчего-то стало
страшно, но он затискал это чувство поглубже вовнутрь и бодро сказал:
— Валяй, только базарь
покороче, у меня времени в обрез.
Цыганка принялась быстро
перекладывать карты с места на место, так что перед глазами у Прямого
замелькали пестрые картинки: император, императрица, висельник, скелет, косящий
головы, колесница и какой-то ужасный монстр с рогами, а цыганка Папесса все
шевелила губами, пока на что-то рассердившись, не выдала вдруг длинную тираду
на своем древнем наречии, тыча в карты унизанными перстнями пальцами. Она
отбросила папироску и даже в сердцах плюнула на землю.
— Нет, так не годится,
они мешают возрастать деревьям Сефирот. — проскрипела она. — Убирайтесь в свою
преисподнюю!
— Кто мешает? — глухо
спросил Прямой.
— Да мертвецы, —
раздраженно ответила Папесса, — кто еще? Чего они к тебе увязались?
“Знает, она все знает!”
— Прямой похолодел, сердце его тревожно застучало. Да что это сегодня...
— Павел Иванович... —
промямлил он. — Павел Иванович. Это он!
— Что? — спросила
Папесса и внимательно посмотрела на Прямого. — Павел, говоришь, Иванович? Едва
ли... — она покачала головой, — я о тех, что встают из могил раньше оного
трубного гласа, а им не положено...
— Так это и есть Павел
Иванович, — прервал Прямой, — это он...
— Дался он тебе, —
махнула рукой Папесса, — ладно, слушай...
“Нет, она все знает”, —
запаниковал Прямой и до боли стиснул зубы. Ему и нечего не оставалось, как
слушать бред цыганки, порой вовсе не имеющий смысла и от того, наверное,
проникающий в сознание лишь фрагментарно.
— Ты им не верь, они
хоть сраму не имут, но и правды не знают... — сипела цыганка, — ты все
правильно делаешь, только зря хочешь им верить... компедиум вселенной... насчет
женитьбы точно тебе скажу — будет... модус операнди... казенного дома никак
тебе не миновать, если... все составляющие должны соединиться через творение...
божественное и человеческое сознание соединяются в священном браке... “Какая
чушь, — думал все время Прямой, — Павел Иванович, цыганка, ее бред — фуфло...”
