— Как может подобное быть неведомо богам? — недовольно спросил один из министров.
— Когда речь идет о Выродке, ничего нельзя знать наверняка, — задумчиво заметил король, разглядывая дошедший до него листок. — Мне порой казалось, что он и Незримый — вообще одно лицо, потому что обычный человек на такое не способен. Впрочем, довольно о нем, раз нет никакой достоверной информации. Уважаемых жрецов я главным образом хотел видеть по другому, гораздо более приятному поводу. Грядет праздник осеннего перелома года, и мне бы хотелось услышать ваши соображения по этому поводу. В частности, как лучше вычеркнуть Незримого из традиционного празднества.
Запрет культа грозного бога смерти простой народ воспринял не то чтобы радостно, но спокойно и даже с некоторым облегчением. Незримого боялись и скорее задабривали, чем почитали, поэтому выступление остальных старших богов против брата лишь избавило людей от дополнительной неприятной обязанности.
Некоторые наиболее осторожные и консервативные, особенно в глухих деревнях, продолжали орошать домашние идолы кровью убитых животных, и с такими жрецы вели просветительские беседы, мягко и настойчиво подталкивая на верный путь. А вот жрецов и ярых поклонников бога смерти не жалели, их неизменно ждало очистительное пламя. Такую смерть для них избрали по простой причине: умирая в огне, они не могли стать жертвами все тому же Незримому, а множить силы бога-отступника никто не собирался.
Как именно получилось то, что получилось, и как старшие боги решали между собой разногласия, широкая общественность не знала, но слова жрецов прекрасно согласовывались с тем, что люди видели своими глазами. И потому верили. Незримый восстал, возжелал уничтожить братьев и воцариться среди смертных единолично, и кое-кто из верхушки аристократии и магического сообщества поддержал его в этом начинании. Остальные боги разгневались на предавших их людей, но потом добрый король вымолил прощение и помощь, те покарали отступников и поддержали законного правителя, который тут же начал наводить порядок. Сказка получилась красивая, а несколько ушлых менестрелей сочинили сразу добрый десяток песен с похожими сюжетами, которые пришлись ко двору балаганам и в конечном итоге очень быстро завоевали всенародную любовь.
А с чего все началось на самом деле… да какая разница! Главное, что закончилось, и добрый король каленым железом выжигает заразу, избавляя народ не только от жрецов проклятого бога, но и от обыкновенных бандитов. Пожалуй, пройдет еще пара лет, и в сознании обывателей последние две категории переплетутся так тесно, что отделить одно от другого не сумеет уже никто.
1400 год от Великого Раскола, первый месяц осени
Ничейные горы, побережье Серого моря
Беспокоились власти Рубера не напрасно: тот, кого во время войны — во многом, правда, за довоенные преступления — назвали Выродком, действительно выжил. Единственный выжил в том котле грамотно расставленной ловушки, который получил название «бой под Талеро». Или скорее бойня.
Если бы маг хоть когда-то верил в чудеса, он посчитал бы это именно чудом, а так… Просто Хаггар Верас оказался чрезвычайно живучим и талантливым типом, за считаные секунды сумевшим найти брешь в ловчей сети, не позволявшей открывать порталы.
А вот тот факт, что он выжил после этого, стоило частью списать на беспрецедентное упрямство самого теневика и частью — на хорошую наследственность, наградившую мага отменным здоровьем. Истощенный магически до дыр в энергетической оболочке, израненный, потерявший много крови, он очнулся на пустынном диком берегу, откуда добраться до ближайшего жилья можно было недели за три.
Место это ему показал один из приятелей, чье имя Хаггар с трудом вспомнил, но вспомнил добрым словом. В далекие годы учебы они порой собирались здесь на дружеские гулянки: в конце лета Серое море прогревалось достаточно, чтобы купаться в нем было в удовольствие, крохотный, зажатый в скалах песчаный пляж отлично подходил для уютных посиделок, а небольшой грот позволял укрыться от непогоды. На свое счастье, попал маг именно в этот грот; в прилив пляж скрывался под водой, и вряд ли в своем тогдашнем состоянии он сумел бы перебороть стихию.
