— Если смогу… Да не красьте вы потолок этой блестящей дрянью! — неожиданно крикнул Переверцев малярам. — Потолок матовым должен быть. Что у вас, совсем вкус в заднице?! — И, обернувшись к следователю, извинился:
— Глаз да глаз за ними. На минуту отвернешься — уже нагадят. Так о чем мы говорили?
— У меня к вам последняя просьба. Припомните число, когда Каребин принес пьесу, и название организации, арендовавшей театр в тот день, — попросил следователь.
— Приблизительно пятого или шестого июня, но точно без нашего бухгалтера не скажу, а Галя будет только завтра. Позвоните мне часиков в одиннадцать и напомните. Иначе забуду. Столько в голове всякого мусора!
Синицын поблагодарил режиссера и поехал на службу. Грушина Слава застал на месте и, как ни странно, в добрейшем расположении духа. Подполковник, используя обеденное время, тянул пиво и посасывал воблу. Даже появление старшего лейтенанта не могло испортить ему настроение.
— С чем пожаловал, баламут? — благодушно поинтересовался он у подчиненного.
Слава доложил о беседе на Кузнецком мосту, попросил разрешения на засаду в квартире вдовы Каребина плюс людей для дежурства и наружного наблюдения. Грушин без всяких споров и комментариев кивнул головой и, вызвав Тому Самойлову, продиктовал ей приказ.
— Все? Ты удовлетворен? — переспросил он Синицына и жестом отпустил секретаршу.
— Так точно, товарищ подполковник.
— Зачем так официально? — поморщился Грушин и откупорил очередную бутылку.
— Ладно, иди.
Слава вышел в приемную и, чмокнув Тому в щечку, выдал ей новую дискету для распечатки.
— Хоть бы шоколадку когда купил, — вздохнула девушка и всунула дискету в гнездо. — Ой, это что-то сложное. Я файл открыть не могу.
— Как не можешь? Ты же у нас компьютерная мастерица, — выдал комплимент Слава.
— Какая я мастерица? Я только в «Ворде» плаваю, а тут что-то другое.
Погоди, давай Антюкова попросим. Наш криминалист — компьютерный гений.
Антюков оказался на месте и быстро разобрался с дискетой.
Синицын взглянул на экран:
— Что это?
— Немного текста и какой-то документ. — Ответил криминалист. — Тебе его распечатать?
Слава кивнул и через несколько минут получил несколько листков, но сейчас ему не хотелось изучать их содержание. Он сложил листки вчетверо и убрал в карман, затем сдал табельное оружие и, проследив отъезд группы на Гороховский переулок, поспешил домой. Следователю не терпелось сесть за роман. Сюжет книги все больше захватывал молодого человека.
Но читать дома ему не пришлось. Дверь открыла не Вера Сергеевна, а Лена.
— Ты теперь и дома не ночуешь… Сдается мне, не такая уж рыба эта вдова твоего писателя, — с порога заявила Лена.
Синицын от неожиданности покраснел. Он не понял, откуда девушка знает про ночевку в квартире Маши Барановой.
— Попался? Не зря портрет на помидор смахивает. Стыдно? — продолжала наступать Лена.
— Да я на дежурстве, в засаде ночью торчал, — слабо попытался оправдаться кавалер.
— Знаем мы ваши засады… На девок они у вас. Ладно, заходи. Вера Сергеевна тебя покормить наказала.
— А где мама? — обрадовался молодой человек возможности сменить тему.
— Вера Сергеевна будет завтра. Мои предки суточную путевку в Кратово взяли и твою маму вывезли. Это я придумала. Так что до завтра от меня не отвяжешься.
Хочу с тобой всю ночь спать. Надоело одной. Есть, в конце концов, у меня парень или нет?!
— Класс! — выпалил Синицын и пошел в душ.
Лена повязала фартук, быстро и по-деловому накрыла на стол. В этом доме она бывала не раз и прекрасно ориентировалась. Слава вышел из ванной комнаты, обмотанный полотенцем.
— Хочешь, чтобы я оделся?
— Зачем? — удивилась Лена. — Лучше я сама разденусь. Мы же одни. — И она скинула с себя блузку, юбку, затем трусики и снова облачилась в фартук. — Как тебе официантка?
— Класс! — повторил Синицын и уселся за стол. Но быстро понял, что суп может подождать, резво встал, сбросил с себя полотенце и, обняв Лену, повалил ее на кресло.
— Чего спешишь? Никакого воображения у тебя не…
Но договорить не смогла.
Губы Лены Слава запечатал поцелуем, и вся она оказалась в его железных объятиях.
Суп немного остыл, но подогревать молодая хозяйка его не стала. Покончив с первым, она взяла тарелки и понесла их на кухню.
