Итак около полудня я вышел из Коренева. Пройдя благополучно весь городок с его домиками, садиками и плетнями, я двинулся дальше по дороге в юго- западном направлении на большое село Снагость, откуда вчера была слышна артиллерийская стрельба наших войск. День выдался солнечный и жаркий. Я сознавал, как опасно идти по открытой дороге без всяких документов, да еще по направлению к фронту. По дороге мне попался красноармеец на подводе, он ехал в Суджу, (дорога туда ответвлялась от дороги на Снагость) и он предложил подвести меня. Я отказался, сказав, что мне не по пути. Мне не хотелось с ним связываться, хотя он был веселым и открытым парнем, да к тому же принимал меня за своего. Часам к двум дня я подошел к селу Снагость Рыльского уезда Курской губернии в 12 верстах от Коренева. Я прошел длиннейшую деревенскую улицу и почти никого не встретил. Эта улица за рядом домов, упиралась в другую поперечную, на которой было тоже много домов. Тут, из далека, я увидел, что у одного из домов, сидели и стояли в группе люди. Я близорук, по дороге у меня сломались очки, и я не мог хорошо рассмотреть, что это за народ чернеется вдалеке. Почти дойдя до них, я повернул по улице налево, причем, стараясь не смотреть в сторону этой группы. Я руководствовался "страусовым инстинктом": если я не смотрю, то и меня не видят. Они пропустили меня пройти, завернуть налево и тут один из них крикнул мне в вдогонку: " Эй, товарищ, постой!" Я остановился. " Куда идешь?" - " В Глушково". - ответил я. Так называлось следующее большое село и станция железной дороги, еще более к юго-западу. Я это точно знал по моей карте, которая по счастью осталась у меня в кармане, а потому не пропала. " Ах, в Глушково? - многозначительно протянул красный. - А ты знаешь, что там в Глушкове?" " Нет",- ответил я. Очевидно, он знал, что там белые и линия фронта(14). " Ну а зачем ты идешь в Глушково?" - продолжал настаивать красный. " За солью иду, - отвечал я,- Но если туда нельзя, я не пойду". Я сказал "за солью", так как знал, что многие ездили туда именно за солью, а говорить им о моей командировке, не имея при себе документов, было нелепо. Да и для простых людей поездка за солью более понятна, чем какая-то командировка. " За солью. Вот как! - не унимался красный. - А документы у тебя есть?" " Есть", - уверенно ответил я, хотя знал, что у меня их нет. " А ну-ка покажи!" С какой-то последней надеждой, что бумажник окажется на своем месте я засунул руку в карман гимнастерки...Но, конечно там ничего не было. " Я их потерял",- вынужден был я признаться и глупо улыбнулся. "Потерял!" воскликнул красный боец. - Ну-ка, иди с нами!" И вся орава потащила меня в дом, где начался допрос.
Это были именно те "красные кубанцы", часть которых я видел накануне на станции Коренево, сейчас их было человек тридцать. Они были крайне возбуждены моим задержанием, а некоторые в бешенстве " Ты деникинец, кричали они, - ты офицер, ты шпион, мы тебя расстреляем!" Я защищался, как мог. " Какой я офицер, мне всего 19 лет". - " А почем мы знаем, что тебе 19 лет? А может быть 26?!" - " Да я тебя знаю, ты сын помещика из Лебедина!" кричал другой. " Да я в жизни в Лебедино не был", - возражал я. " Я уже вчера тебя заметил на станции и подумал: вот это деникинец!" - " Почему же тогда ты не попросил у меня документы? Что там это другим поручено?" - " Я видел издали, как ты шел по улице, - кричал на меня другой, - и сказал: смотрите, вот деникинец идет!" Одним из самых главных аргументов, что я действительно шпион, была найденная при мне карта. Раз карта, то уж точно шпион, чего тут рассуждать, все ясно. Как я не пытался возражать, и говорить, что мои документы пропали или их просто украли, ничего не помогало. " Ну, а на что тебе карта, раз ты не шпион и едешь в командировку?" - резонно говорили они. Напрасно я возражал, что карта у меня новая, по советской орфографии, купленная в Дмитриево, чтобы случайно не попасть к Белым. Они ничему не верили, да и мои доводы были не убедительны или не доходили до их сознания и умственного уровня. Хоть я и говорил, что для этой командировки мне выдал пропуск ЧК, на них это не действовало. Спорить с ними было совершенно бесполезно, и я сказал: " Коль в моем деле вы разобраться не можете, отправьте меня в тыл. Там поймут кто я шпион или командированный. А с вами я разговаривать не желаю!" Я это сказал, чтобы избавиться от этих взбешенных людей и показать, что я не боюсь настоящего расследования. Эффект получился совершенно обратный. Новый взрыв бешенства. Высокий "мордастый" казак с красными лампасами на штанах, ударил кулаком по столу и заорал: " Ну, вот теперь мы точно видим, что ты деникинец. Это они с нами не хотят разговаривать! Сейчас мы тебя и хлопнем!" Дело принимало дурной оборот.
