— Что же?
— Картина радиоактивного загрязнения не соответствует тем материалам, которые там находились. Даже обогащенный до оружейной чистоты уран такого загрязнения не даст. Мы считаем, что там, на объекте могли храниться незаконно туда доставленные топливные сборки, отработавшие свой срок в реакторе и поэтому крайне радиоактивные. Есть там и следы графита. На объекте пока работают только роботы, мы смотрели данные оперативной съемки и считаем, что нам повезло. Даже очень.
Государь попытался себе это представить — и не смог. Это просто не укладывалось в голове, на каком краю пропасти они стояли и продолжают стоять сейчас.
— Профессор, я так полагаю, что там готовили грязные бомбы? — спросил я.
— Именно, сударь, именно! — просиял профессор — вы понимаете, что это такое.
— Я имел дело с терроризмом, думаю, что и господа Путилов и Ахметов понимают, что такое грязная бомба. Бомба, которая при взрыве разбрасывает мельчайшие частицы сильнорадиоактивного вещества, делающие пораженную местность негодной для жизни на годы.
— На десятилетия, сударь! На десятилетия! Вы должны знать, что у ядерного оружия есть несколько поражающих факторов, из них основной — ударная волна. На проникающую радиацию приходится примерно десять процентов от суммарного веса поражающих факторов ядерного взрыва, а радиоактивное загрязнение местности и его продолжительность вообще учитывается слабо, хотя за последние годы мы сделали огромный шаг вперед в создании сверхчистых ядерных боеприпасов. Но это — оружие богатых, в то время как «грязная бомба» — оружие бедных. У нее совсем другое предназначение. В то время как великие державы воюют за территорию, и территория загрязненная долгоживущими изотопами им просто не нужна — террористам и мстителям нужна именно такая территория. Зоны отчуждения. Хаос. Непригодная для жизни земля, зараженная навеки — вот что нужно этим людям!
— Профессор, вы хотите сказать, что нам придется иметь дело не только с кустарно изготовленными ядерными боеприпасами — но и с грязными бомбами?
— Я думаю, что нет, сударь.
— Почему же? — заинтересовался и Император.
— Видите ли, господа… В отличие от обычного ядерного боеприпаса, «грязную бомбу» очень сложно скрыть. Она излучает радиацию даже в спокойном состоянии, причем фон будет такой, что его невозможно скрыть, и он опасен для здоровья. Для обнаружения такой бомбы достаточно даже армейских систем дистанционного зондирования местности, а обычный дозиметр рядом с такой бомбой просто взбесится. Ее слишком легко обнаружить, вот почему до сих пор не зарегистрировано ни одного успешного террористического акта с подобного рода бомбами.
— Сплюньте — недовольно сказал генерал Вавилов — накликаете еще…
— Мы немного уклонились от темы. Профессор, что еще вы хотите нам сказать?
— Да, господа. Наша научная группа, изучив все предоставленные нам материалы, считает, что на указанном заводе было изготовлено от двух до пяти ядерных взрывных устройств. Если не больше.
Новость для нас не была неожиданной — в сущности, мы все уже предполагали, что случилось нечто подобное. Но все равно, не знаю как у других — но у меня холодок по спине пробежал.
— На чем основываются ваши предположения профессор?
— Мы проанализировали по имеющимся данным мощность сборочного завода, количество изготовленного обогащенного до оружейной чистоты изотопа урана, мощность обогатительных установок…
— Но мы же не знаем, сколько еще может быть таких установок!
— Поэтому столь неточна цифра. От двух до пяти.
— То есть, после установления точного местонахождения и мощности других обогатительных заводов эта цифра может и вырасти?!
— Может, Ваше Величество.
В бункере повисла тишина — все переваривали новость и пытались представить — сколько еще бесхозных ядерных устройств могло разойтись по планете и в чьи руки они могли попасть. Желающих было немало, увы — но новый век не принес ничего кроме обострения существующих проблем и появления новых. Наркомафиози, анархисты, исламские радикалы. Террористические акты 9/10 в Североамериканских соединенных штатах были памятны всем, а рана, которую нанесли нам на днях, все еще кровоточила. Но это все, все то, что мы считаем воплощением ада на земле — детская сказка по сравнению с тем, что будет, если в руках террористов появится ядерное оружие.
