Я расстегиваю воротничок и сую его в карман. Затем сую руку за пазуху и извлекаю дешевую серебряную цепочку, которую никогда не снимаю. Вот уже тридцать лет. На ней болтается слегка потемневшая буква «Дж».
Потому что лучшие подруги меняются вещами: записями, одеждой, украшениями.
Несколько мгновений я держу цепочку в ладони, затем крепко обхватываю ее пальцами и срываю с шеи. Я роняю ее в раковину и держу кран открытым, пока ее не уносит водоворот.
В кабинке у меня за спиной раздается шум спускаемой воды. Я заправляю волосы за уши. Я их слегка подстригла и подкрасила корни. Делаю шаг назад и улыбаюсь. Затем распахиваю дверь и возвращаюсь в толчею аэропорта.
Майк и Фло сидят за столиком в переполненном кафе. Майк настоял на том, чтобы отвезти нас сюда. После той ночи в часовне он почти всегда рядом. Мне будет его не хватать. Но я также рада расставанию. Иногда, когда он на меня смотрит, я чувствую, что он на грани того, чтобы что-то сказать. Что-то, от чего не будет хорошо ни мне, ни ему.
– Привет, – говорит Майк, когда я подхожу к столику. – Все в порядке?
– Да, все хорошо.
– Я как раз собиралась заказать еще один кофе, – говорит Фло. – Ты будешь?
– Да, спасибо.
Она уходит и становится в очередь у стойки.
– Ну как, – говорит Майк, – волнуешься насчет Австралии?
– Ага. В основном по поводу того, как пользоваться кредиткой.
– Ты это заслужила.
– Спасибо. Но это всего на месяц. Отмечусь в нескольких местах и вернусь.
Возможно.
– Давно хотела спросить, – говорю я. – Полиция нашла того человека, который вытащил меня из часовни?
– Нет. То есть я хочу сказать, что в этом никто не сознался.
– Понятно.
– А если бы этот человек был ранен, он обратился бы в больницу, ведь так?
– Так, – я быстро улыбаюсь. – Возможно, это мне привиделось.
– Это была ужасная ночь.
– Точно.
Но мне ничего не привиделось. Я знаю, что это был он. Джейкоб. Мой брат. Он снова меня нашел. Он меня спас. И он все еще бродит где-то там.
– Держи. Два американо. – Фло ставит чашки на стол. – Я взяла двойной, так что должно хватить на полпути до страны Оз.
– Я, пожалуй, пойду, – говорит Майк.
– Ой. Хорошо.
Мы оба поднимаемся и неловко стоим, глядя друг на друга.
– Спасибо, что подвез нас, – говорю я. – И… Ну в общем, ты в курсе.
– Да, я в курсе. Не забудь чучело коалы.
– Не забуду.
– Хорошо.
Фло закатывает глаза.
– Мучительно.
Майк наклоняется и на мгновение сжимает меня в неуклюжих объятиях.
– Берегите себя, и удачи.
Он выпрямляется, улыбается, а затем отворачивается и не спеша уходит.
– Что за неудачник, – говорит Фло, снимая крышку с кофе. – Он идеально тебе подходит.
– Я так не думаю.
– Почему?
– Просто не в моем вкусе.
– Ждешь Хью Джекмана?
– Я думаю, что это он меня ждет.
Она улыбается:
– Мам, я тебя люблю.
Я протягиваю руку и пожимаю ее пальцы:
– А я люблю тебя.
Вдруг она хмурится:
– Ты сняла свой воротничок.
– О да. Мне показалось, что так будет удобнее. На время полета.
– А, ладно.
Мы потягиваем кофе. Фло посматривает на телефон. Когда мы встаем из-за столика, я позволяю Фло пройти вперед и вытаскиваю из кармана воротничок. После секундного колебания я сую его в пустой стаканчик из-под кофе, закрываю его крышкой и оставляю на столе.
Какая я? Кто я?
Может, пора это выяснить?
Этого пациента к ним привезли несколько недель назад. Его полуживым нашли в канаве неподалеку от Гастингса. Без документов. В тяжелом состоянии. Он явно уже давно там лежал.
У него были обширные ожоги правой половины туловища, а воспаление от поврежденной лодыжки начало распространяться вверх по ноге. Его ввели в медикаментозную кому. Сепсис удалось остановить. Но спасти ногу не удалось. Ее ампутировали чуть ниже колена. Восстановление шло медленно. Он не мог или не хотел говорить.
– Но кое-какой прогресс у нас есть, – рассказывает сестра Митчелл. Скрипя резиновыми подошвами по кафельному полу, она ведет по коридору нового доктора (сияющего шевелюрой и неподдельным энтузиазмом). – В последнее время он пошел на арт-терапию, и это, похоже, помогло.
– Отлично.
Возможно, когда увидите это, вы измените свое мнение, – думает сестра.
Она отворяет дверь в кабинет психотерапии. Врач моргает. На столах вдоль стены разложены работы пациентов. Почти все свободное пространство среди плетеных корзинок, фигурок из папье-маше и разрисованных тарелок занимают маленькие куклы из веточек.
